На всякий случай поясню, что «гром» — это тонкий металлический лист величиной в два-три квадратных ярда; если его тряхнуть, он и правда громыхает, как далекие раскаты грома. Я подошел к нему.

— Не трогай! — сказала Анна. — Да, мы его продадим.

— Анна, ты не шутила насчет своего пения?

— Нет, — сказала она. — Это безнравственно. — И опять у меня появилось странное чувство, что я вижу человека в плену у какой-то теории.

— Только очень простые вещи можно выразить без фальши, — добавила она.

— То, что я видел в театре, было не просто.

Анна развела руками.

— Зачем я тебе понадобилась?

Вопрос этот вернул меня на землю. Я ответил осторожно:

— Я хотел тебя видеть. Это ты знаешь. Но, кроме того, я должен решить, где мне жить. Может, ты мне посоветуешь. Здесь, наверно, мне нельзя поселиться? Где-нибудь на чердаке, например?

Анна поежилась.

— Нет, это невозможно.

Мы глядели друг на друга, быстро соображая.

— Когда я опять тебя увижу? — спросил я.

Лицо Анны стало жестким и отчужденным.

— Джейк, оставь меня на некоторое время в покое. Мне много о чем нужно подумать.

— Мне тоже. Могли бы подумать вместе.

Она улыбнулась бледной улыбкой.

— Если ты мне понадобишься, я тебя позову. Вполне вероятно, что так и будет.

— Надеюсь, — сказал я и записал ей на клочке бумаги адрес Дэйва. ― Предупреждаю, что если я не понадоблюсь долго, то явлюсь и без зова.

Анна опять смотрела на часы.

— Можно тебе написать? — спросил я. Опыт говорил мне, что если женщина сколько-нибудь заинтересована в том, чтобы сохранить свою власть над вами, то в этом она не откажет. Это связывает, не компрометируя. Анна, знавшая мое мнение на этот счет, как, впрочем, и насчет почти всех других предметов, внимательно поглядела на меня, и оба мы улыбнулись.

— Ну что ж, — сказала она. — Можешь писать на адрес театра.

Теперь она, легонько хмурясь, собирала свои вещи. Мне пришло в голову, что она озабочена тем, как бы незаметно выпроводить меня отсюда.

— Мне и сегодня негде спать, — сказал я (первая ложь). — Можно, я переночую здесь?

Анна опять бросила на меня внимательный взгляд, прикидывая, в какой мере я разгадал ее мысли. Помолчав, она сказала:

— Хорошо. И не провожай меня вниз. Только дай мне слово, что не будешь тут рыскать и завтра уйдешь рано утром.

Я дал слово.

— Посоветуй, где мне жить. Анна.

Я подумал, что раз она позволила мне переночевать в театре, то, может быть, смягчится и насчет чердака. Анна прибрала на столе и заперла ящики.

— Вот что, — сказала она. — Толкнись к Сэди. Она уезжает в Штаты, ей нужен кто-нибудь, кто бы мог сторожить квартиру. Может, ты ей подойдешь. Она быстро написала мне адрес.

Я взял его без восторга.

— Сейчас вы с ней в дружбе? — спросил я.

Анна рассмеялась чуть раздраженно.

— Она моя сестра. Мы терпим друг друга. Почему бы тебе вообще ее не навестить, может, что и получится. — И она с сомнением поглядела на меня.

— Ну что ж, давай встретимся завтра и еще обсудим это дело.

Тогда Анна решилась.

— Нет. Сходи повидай Сэди. А сюда не возвращайся, пока я не позову.

Она направилась к двери. Я взял ее за руку и обнял очень нежно. Она тоже крепко меня обняла. Мы расстались.

После того как затворилась дверь, я не услышал ни звука и несколько минут стоял как завороженный. В комнате уже совсем стемнело, а за окнами еще синел летний вечер, в деревьях и на реке дрожа переливались краски.