– Вот все и возвращается к тому, с чего началось, – сказала Мэй. – Полный цикл. Из праха мы созданы, в прах и обратимся. Это очень красиво, если вдуматься.

– Что происходит? – шепотом спросил он.

Мэй коснулась его руки. Ее кожа была прохладной, прикосновение не было неприятным.

– Тебе нужно, чтобы я тебя обняла? Я могу сделать это, если хочешь.

Он отдернул руку:

– Не нужно меня обнимать.

Она кивнула:

– Границы. Понимаю. Уважаю. Обещаю не заключать тебя в объятия без твоего на то согласия.

Однажды, когда Уоллесу было семь лет, родители взяли его на океанское побережье. Он стоял в воде во время прибоя и смотрел, как между пальцами ног просачивается песок. Странное ощущение поднималось по ногам к желудку. Он тонул, а сочетание вихрящегося песка и белой вспененной воды усиливало впечатление. Все это напугало его, и он отказывался с тех пор входить в океан, хотя родители умоляли его об этом.

Именно такое чувство Уоллес Прайс испытывал и сейчас. Может, причиной того стал стук земли о гроб. А может, то, что его фотография красовалась рядом с открытой могилой, а под фотографией стоял погребальный венок. На ней он сдержанно улыбался. Его волосы были идеально уложены и зачесаны направо. Глаза были яркими. Наоми как то сказала ему, что он напоминает ей пугало из страны Оз. Если бы только у тебя были мозги, посетовала она. Это случилось во время одного из судебных заседаний по поводу их развода, и он расценил ее слова как стремление уязвить его.

Он тяжело сел на землю и опустил пальцы ног в траву. Мэй устроилась рядом, поджав под себя ноги. Она сорвала одуванчик и поднесла к его губам.

– Загадай желание, – сказала она.

Он не стал загадывать желание.

Она вздохнула и дунула на одуванчик сама. Его семена образовали белое облачко, облачко подхватил ветерок, и оно рассеялось вокруг могилы.

– Тебе нелегко с этим свыкнуться, я знаю.

– Правда? – пробормотал он, спрятав лицо в ладони.

– Не по собственному опыту, – признала она. – Но представление имею.

Он посмотрел на нее, прищурив глаза.

– Ты же говорила, что делаешь это в первый раз.

– Так оно и есть. Впервые я работаю в одиночку. Но я прошла обучение и добилась значительных успехов. Кстати, тебе нужно сочувствие? Я это умею. А может, тебе хочется ударить по чему нибудь, потому что ты зол на весь мир? Я помогу тебе и с этим. Только меня не бей. Можно, например, поколотить стену. – Она пожала плечами. – Или мы можем посидеть здесь и дождаться, когда приедет маленький бульдозер и забросает твое прежнее тело землей, и все будет окончено. Выбирай.

Он посмотрел на нее.

Она кивнула:

– Верно. Я могла выразиться и получше. Прости. Я все еще учусь.

– А что?.. – Он попытался проглотить вставший в горле ком. – Что все таки происходит?

Она сказала:

– Происходит то, что ты прожил жизнь. Ты делал, что делал, а теперь она закончилась. По крайней мере, часть ее. И когда ты будешь готов уйти отсюда, я отведу тебя к Хьюго. И он все тебе объяснит.

– Уйти, – пробормотал он. – К Хьюго.

Она покачала головой:

– Ну да, в каком то смысле это так. Потому что он – перевозчик.

– Кто кто?

– Перевозчик, – повторила она. – Он поможет тебе осуществить переход.

Его мозг лихорадочно работал, не в силах сосредоточиться на чем либо.