|
— Почему? — Почему? Если ты сам не понимаешь, я не смогу тебе объяснить. Я спросил: — Неужели это так сложно, что ты не в состоянии мне объяснить? Она сказала: — Нет, объяснить не трудно, но я сомневаюсь, сумеешь ли понять. — Почему? — Потому что я хочу зарабатывать себе на жизнь. Я спросил: — Разве у тебя так мало средств дома, что ты должна искать заработок в другом месте? Она сказала: — Сегодня у меня есть средства, но кто знает, что будет завтра. Я спросил: — С чего это вдруг? Она сказала: — Я уже тебе сказала, что ничего не происходит вдруг. Я сказал: — Я не понимаю, что ты говоришь. Она сказала: — Ты прекрасно понимаешь, ты только говоришь, что не понимаешь. Я в отчаянии покачал головой: — Ладно, пусть будет так. Она сказала: — Но это действительно так. Я сказал: — Эта твоя диалектика мне чужда. Она сказала: — Она чужда тебе и не близка мне. И поэтому нам лучше молчать. Ты делай свое, а я буду делать свое. Я сказал: — Что я делаю, я знаю, а вот что хочешь делать ты, не знаю. Она сказала: — Если не знаешь сегодня, узнаешь завтра. В этих своих начинаниях она, однако, не преуспела. А если преуспела, то ничего на этом не заработала. Она ухаживала за парализованной девушкой, дочерью бедной вдовы, и не брала плату за свою помощь. Напротив, она сама помогала этой вдове деньгами, а девушке покупала цветы. За время этой работы она так устала, что выглядела, как больная. Теперь она сама нуждалась в уходе, нечего было и говорить об уходе за другими. Однажды я спросил ее: — И до каких пор ты собираешься опекать эту девушку? Она посмотрела на меня и сказала: — Ты спрашиваешь меня как врач? Я спросил: — Какая разница, как врач или как муж? Она сказала: — Если ты спрашиваешь как врач, то я не знаю, что ответить, а если ты спрашиваешь из других соображений, то я не вижу надобности отвечать. Я сделал вид, будто принял это за шутку, и засмеялся. Она повернулась ко мне спиной и вышла из комнаты. Смех сразу замер на моих губах и больше уже не вернулся. Я сказал себе: «Это она под настроение, переживем и это». И в то же время я понимал, что мои надежды тщетны. Я вспомнил, как впервые мы заговорили о разводе и как она сказала, хочет она или не хочет, но сделает все, что я захочу, только бы облегчить мои страдания, пусть даже с помощью развода. А сейчас, признал я поневоле, у нас уже нет иного выхода, кроме развода. Едва лишь эта мысль пришла мне в голову, я стал гнать ее, как гонит человек мысль о непосильной задаче. Но права была Дина, когда говорила, что нам не миновать того, что предписано свыше. Прошло еще немного времени, и я увидел и понял то, чего не видел и не понимал раньше. Я сразу же решил освободить Дину. Детей у нас не было, потому что я всегда боялся, что они будут похожи на того человека. Я привел в порядок наши дела и дал ей развод. И мы разошлись — так, как это обычно выглядит со стороны. Но в моем сердце, друг мой, в моем сердце по-прежнему живет та улыбка на ее губах и та темная синева в ее глазах, которую я когда-то увидел впервые. И порой по ночам я поднимаюсь на постели, как те больные, за которыми она ухаживала, и так же протягиваю к ней обе руки, и так же зову: «Ко мне, сестричка, ко мне…»
С квартиры на квартиру
Зимние дни прошли безрадостно. Не успевал я справиться с одной болезнью, как наваливалась другая. |
