Торвальд, верный друг, погиб из-за моей нерешительности. Из-за того, что я засомневался в своём праве судить того, кто однажды спас меня. Разве это оправдание? Разве я не клялся любой ценой узнать правду и покарать виновных в смерти сестры?

Ты хотел доказательств, недоумок⁈ Что ж, ты получил их сполна! Доволен ли ты? Рад ли, что высшую цену за твоё промедление заплатил соратник и другие невинные гвардейцы?..

Вот почему пропадали Звёздные дети. Вот почему не все, отправившиеся на приём к Императору, покидают его. Вот почему Тени вырезают всех, кто подобрался слишком близко к истине…

Эти мысли жгут моё сердце подобно раскалённому клейму. Стыд и сожаление — вот мои верные спутники отныне. Я допустил непростительную ошибку, позволив убийце уйти безнаказанным, но клянусь, рано или поздно Император ответит за всё. И за Лин, и за Торвальда, и за каждую украденную им жизнь.

Никогда больше я не забуду этот горький урок. Никогда больше не поставлю преданность и долг превыше истины. И когда придёт час, я нанесу удар, которого Альдавиан не сможет избежать.

А до тех пор… До тех пор я буду ждать, копить силы и подбираться к своей цели. Ждать, затаившись подобно богомолу в густой траве. Ждать, несмотря на снедающее душу бессильное бешенство. Месть — это блюдо, которое подают холодным. И, клянусь, я сполна наслажусь его вкусом, когда придёт срок.

К вечеру почти все стены вновь возведены, а большая часть воинов проходит лечение. Из остатков уцелевших бойцов формируют караулы и дозоры. Военный быт понемногу входит в привычную колею, но меня всё ещё снедают тревожные думы. Что ждёт впереди? Запомнил ли меня Император? И видел ли кто-нибудь ещё применённую им технику? Ближний круг в курсе повадок государя? Одобряют ли подобное?..

Однако вместо ответов я получаю приглашение. Ко мне является один из посыльных Императора и просит пожаловать к нему на аудиенцию. Просьба, конечно, чисто формальная. Иного выбора у меня нет, разве что дезертировать, но я решаю идти навстречу судьбе.

Безусловно можно унестись маяком в убежище Феррона, но это поставит крест на всех усилиях, которые я приложил, чтобы подобраться как можно ближе к своей цели. Придётся начинать всё с нуля. И на такое я пойти не готов.

После покушения Императора перевели в другую резиденцию. Теперь он обитает в небольшом особняке почти в самом сердце города. Меня провожают до дверей, а дальше по внутреннему двору я шагаю уже в одиночестве.

Здесь, к моему удивлению, растут деревья сакуры. Они кажутся совсем молодыми, будто только что посаженными. В саду, возле небольшого пруда, я нахожу Императора в полном здравии. Оголившись по пояс, он погружён в медитацию на берегу. В такт мощным импульсам его Ки по водной глади пробегает мелкая рябь. На теле владыки множество свежих рубцов, которые прямо на глазах бледнеют и исчезают, некоторые бесследно.

— Сержант Зено, — не открывая глаз, обращается ко мне Альдавиан. — Рад видеть вас в добром здравии. Рад, что во время применения моей техники вы не пострадали.

Его веки распахиваются, и в меня упираются два излучающих непоколебимую уверенность драгоценных камня. Блеск этих глаз настораживает, заставляя волоски подниматься у меня на загривке.

— Что ты видел, боец? — вопрошает он, хотя прекрасно знает ответ.

— Мой повелитель, я не до конца понял, что произошло, но, кажется, вы использовали некую запретную технику, — юлить бессмысленно.

Уголки его губ трогает едва заметная усмешка, но мгновение спустя лицо Императора вновь становится невозмутимым. Он пристально смотрит на меня, и я понимаю, что сейчас как на ладони.