Каждый раз, когда она слышала, что он шел в дом во время обеда, видела, как он входит в комнату, наблюдала, как садится за стол, она чувствовала боль в груди. За то время, что он провел на солнце, его кожа стала более смуглой, отчего изумрудные глаза стали еще ярче на лице. Он никогда не был настолько красив и настолько недостижим. Почему, когда она смотрела на него через обеденный стол, расстояние между ними, казалось, превратилось во многие мили?

* * * * *

Адди просунула голову в приоткрытую дверь комнаты Каролины и нахмурилась, увидев маленькую фигурку с большим животом, укрытую покрывалом, на которую утреннее солнце отбрасывало нежные блики.

— Каро? – сказала она мягко, и сестра пошевелилась. — Ты не хочешь все же подняться?

Каролина покачала головой, выглядя раздраженной. Ее лицо было одутловато, а под глазами, обведенными темными кругами, были мешки.

— Нет. Я чувствую себя больной. Я устала.

— Может доктор Хаскин ….

— Он говорит, что со мной все в порядке.

— Хорошо. Это замечательно.

— О! Не надо быть такой оптимистичной!

— Может принести тебе чаю? Я почитаю тебе историю из вчерашней газеты о…

— Нет. Спасибо, но я не чувствую желания что-нибудь выпить или послушать.

Адди осторожно подошла к кровати и присела на край, накрыв руку Каро своей.

— Что случилось? – спросила она мягко.

Участие словно прорвало что-то в Каро, ее глаза наполнились слезами:

— Я чувствую себя такой толстой и ужасной, и со скверным характером. И я теряю волосы. Разве ты не видишь, какими тонкими и редкими они стали? У меня всегда были такие красивые волосы.

— Они все еще красивые. Если ты и потеряла несколько, этого еще недостаточно, чтобы все заметили. И они вырастут снова, как только ребенок родится.

— И… и Питер больше не хочет поговорить со мной или обнять меня…

— Он не понимает, чего ты хочешь от него. Скажи ему, в чем ты нуждаешься.

— Я хочу, чтобы он и так знал это.

— Мужчины не всегда понимают, что надо сделать. Иногда им надо говорить.

Каролина судорожно вздохнула и вытерла глаза платочком.

— Эта непоседа Лиа была в моей комнате и начала прыгать на кровати. Я была резка с ней, и она не понимает почему.

— Я увижусь с ней. Кейд и я возьмем ее с собой в город. Вчера она хотела ткань, чтобы сделать кукле платье, но у нас не оказалось подходящих лоскутов. Мы купим ей отрез хлопка и может быть леденец.

— Правда? О, ей это понравится.

— А какие привезти тебе? – мягко поддразнила ее Адди, — Мятные или лакричные?

— Никаких, — сказала Каро, которая выглядела теперь более умиротворенной. Несмотря на беременность, она была похожа на маленькую девочку с этим заплаканным лицом и пухлыми щечками. Адди почувствовала такую острую любовь к ней, жалея, что не знала, как сотворить для Каро какое-нибудь чудо.

— Сегодня вечером, когда я вернусь, мы вымоем твои волосы. И ты сразу почувствуешь себя лучше. И я попрошу Бена поиграть немного в музыкальной комнате после обеда, особенно ту песню, которую ты так любишь.

— Но Бен так занят…

— Он найдет время, — уверила ее Адди, и озорно усмехнулась, — если я попрошу.

Лицо Каролины прояснилось и она с надеждой посмотрела на нее:

— Что происходит между вами двумя?

Адди наклонилась пониже, ее карие глаза заблестели от волнения:

— Он любит меня, — прошептала она.

— О, Аделина...

— Я никогда не мечтала, что могу быть настолько счастливой. Я так люблю его, что это причиняет боль.