— Отвяжитесь, — ответила она, но, узнав голос, повернулась. — Ты?!

— Да, я, — улыбнулся он, пробуя ее поцеловать. Мешала выставленная ею ладонь. — Ладно, чмокаться не будем. Не очень-то и охота. У нас, советских, особенная гордость.

— Что ты здесь делаешь?

— Перевели работать в эту больницу.

— О, Господи!..

— Нет, шучу. Просто звонил тебе домой, а Наталья Викторовна сказала, что ты к пяти часам будешь здесь. Я и не знал, что Антошка в больнице. Извини, приехал бы гораздо раньше.

— А зачем вообще звонил-то?

Они остановились возле металлических ворот. Ольга была настроена явно враждебно. Константин смутился еще больше, стал вертеть в руках игрушечный автомат. Наставил его на охранника, а тот, видимо, был подслеповатым, тотчас же поднял вверх обе руки.

— Только не убивайте, п-пожалуйста! — заикаясь, сказал он.

— Пропустите нас! — потребовал Костя, входя «в роль».

Охранник столь поспешно посторонился, что даже споткнулся о стул и полетел на землю.

— Так и лежать! — сурово произнес Костя, а сам подхватил Ольгу за руку; они торопливо пересекли больничный дворик и обогнули административный корпус. Здесь и остановились. Ольга больше не могла сдерживаться, рассмеялась.

— Ты — как дите малое, — сказала она. — Не можешь без фокусов!

— Знаю я этих охранников, — ответил он. — Еще бы права стал качать, документы требовать, а у меня с собой нет. А вот террористам у нас везде — зеленая улица.

— Ладно, но ты зачем вообще-то сюда приперся? Пять месяцев не звонил, а тут — на тебе! Соскучился по Антошке, что ли?

— И по тебе тоже. Ты хоть в курсе, что наши матери столковались? Заключили сепаратный мир?

— В курсе.

— И хотят отправить нас в Израиль?

— И это я тоже знаю.

— Ну и что думаешь?

— Думаю, что из этого ничего не выйдет. Ты же не поедешь? — Ольга спросила об этом с какой-то долей надежды, но Костя не уловил интонацию. Он вновь занялся автоматом. Прицелился в нее.

— Нет, не поеду, — отозвался он наконец. — У меня здесь работа, экзамены на носу. Если не поступлю в этом году — значит, не поступлю больше никогда. Я так загадал. Тогда вся жизнь прахом, выше санитара уже никогда не прыгну, — и он повторил, опуская автомат: — Нет, ни за что не поеду.

— Вот и весь разговор, — произнесла Ольга и зашагала к корпусу, где лежал Антон.

— Девушка, эй, постойте! — крикнул Костя. — Я с вами!

Он нагнал ее и пошел рядом. Пытался заглянуть ей в глаза, но она отворачивала лицо.

— Я ведь сделал тебе второго ребенка, чего же еще? — спросил Костя. — На кого ты теперь-то злишься?

— На себя. На весь мир, — отрезала она. Потом добавила: — У него очень плохие анализы. Сейчас он снова на химиотерапии. Донор может понадобиться в любой день. А рожать мне еще через четыре месяца. Усек? Бык-производитель.

— Ну будет тебе! — сконфуженно сказал Костя. — А ведь можно же и стимулировать роды, я знаю. Тогда родишь не на девятом, а на седьмом месяце.

— Да ну тебя! — махнула рукой Ольга. Они подошли к входной двери. — Неужели хочешь посмотреть на своего любимого сына?

— А как же? Зря я, что ли, автомат покупал? А ты все-таки язва.

— Тогда ты — аппендикс.