— Этот, что ли, папаша? — затем, потеряв к стоявшему навытяжку Косте всякий интерес, обратился к Ольге: — Ну, а вы, мама, достали лекарства?

— Вот! — ответила та, протягивая упаковку. — Нейпоген.

— Еще понадобится дифлюкан, — сказал врач. — Запишите. Но стоит он очень дорого. Зато и польза ощутимая.

— Сколько? — спросила с тревогой Ольга. — Я триста еле на нейпоген набрала.

— А дифлюкан на тысячу четыреста тянет, — усмехнулся Вильгельм Мордехаевич. — Да еще его поискать надо.

— Рублей? — поинтересовался Костя и полез в кошелек. — Я тут как раз зарплату получил. Наскребем.

— Долларов, молодой человек, долларов! — оборвал его Попондопулос. — Спрячьте ваши деревянные и ищите зеленые.

Костя почувствовал, что краснеет. Чтобы скрыть досаду, он выпалил:

— А в вашем заведении своих лекарств нету разве? Одни клизмы остались?

— Каков молодец! — вновь окинул его взглядом врач. — Он у вас, матушка, часом, не с обратной стороны Луны прилетел? Или вчера родился?

— Нет, он сам в больнице работает, санитаром, — ответила Ольга.

— Чего же тогда спрашивает? Везде одни и те же порядки и бардак полный. С тех пор, как советскую власть угробили. Теперь вся медицина — платная, за что боролись — на то и напоролись. Так-то вот, коллега! — он похлопал Константина по плечу и снисходительно улыбнулся. Затем торопливо пошел по коридору.

— Да-а, дела-а… — протянул Костя, растерянно взглянув на Ольгу.

— А ты думал! Но особенно-то не волнуйся. Тебя это не касается. Мы с мамой и квартиру продать можем, если особенно прижмет.

Ольга смотрела куда-то в сторону. Покусывала губы.

— Это не выход, — покачал головой Костя. — Сами-то где жить будете?

— Какая тебе разница? В дупле. Пойдем в лес и найдем какой-нибудь симпатичный дуб с дуплом. Заранее приглашаю в гости, потеснимся. Угощаю мухоморами и улитками.

— Погоди, у тебя же был какой-то богатый друг-бизнесмен, Ренат, кажется?

— А он теперь сам в бегах, — ответила Ольга.

Они уже подходили к металлическим воротам. Охранник стоял спиной к ним и что-то возбужденно говорил милиционеру, размахивая руками.

— Кажется, у меня сейчас опять будут неприятности, — произнес Костя. — Но хорошо, что у меня быстрые ноги. А сколько мне еще бегать? Всю жизнь?

— Пока сам не остановишься, — ответила ему Ольга.

Константин собрался, деловито прошел мимо охранника и милиционера, отворачивая лицо. Но страж больничных ворот все же узнал его и тотчас же заорал:

— Это он! Он! Держите его!

— Только не стреляйте влет! — крикнул им Константин и с предельной скоростью помчался по улице. А затем все дворами и дворами…

Приближался август — пора экзаменов. Но в маленьком больничном закутке писались не шпаргалки, а лилось вино. Все трое за круглым столиком были отчего-то растроганны и умиленны, клянясь друг другу в вечной любви и дружбе. Катя обнимала Митю, Митя обнимал Костю, Костя обнимал Катю. Так и сидели, раскачиваясь.

— И сдался тебе этот Израиль? — говорил Митя. — Как же я свой роман напишу, если тебя здесь не будет? Мне нужен живой образ перед глазами.

— Я тебе фотокарточку оставлю.

— Это не пойдет.