– Ей тоже не оставалось ничего другого, – вздохнул Дан. – Нельзя же было позволить Филиппу захватить Виргинию!

– Так вот вам печальный конец рассказа. Они отплыли осенью из Порт-Рая и не вернулись. Не отыскалось ничего – даже обрывка каната, – что могло бы поведать о выпавшей им судьбе. Дули сильные ветры, и они канули без следа в штормовом море. Вы остаетесь при своем прежнем мнении, юный Берли?

– Значит, они утонули. Ну а Филипп достиг своей цели?

– Глориана поквиталась с ним – позднее. Но если бы на сей раз Филипп выиграл, обвинили бы вы Глориану за то, что она пожертвовала жизнью этих юношей?

– Конечно, нет. Она должна была попытаться как-то остановить Филиппа.

Дама кашлянула и наклонила голову:

– Ты схватываешь суть. Если бы я была королевой, я бы сделала тебя министром.

– Игры?! – засмеялась дама и эффектно вскинула руки. Солнце вспыхнуло на ее драгоценных перстнях и на мгновение ослепило Уну. Она зажмурилась и стала тереть глаза. Когда она снова их открыла, Дан стоял рядом на коленях, собирая рассыпавшиеся картофелины.

– Кажется, в Ивнячке никого и не было, – сказал он. – Просто нам показалось.

– Если так, я ужасно рада, – отвечала Уна.

И они отправились, как ни в чем не бывало, жечь костер и печь картошку.

Оба вместе:

У Дана появилось новое увлечение: мастерить модели кораблей. Но после того, как он замусорил классную комнату щепками, убирать которые предоставил Уне, его попросили вместе с инструментами на улицу, и он нашел себе приют во дворе у мистера Спрингетта, где разрешалось сорить стружками и опилками сколько душе угодно. Старый мистер Спрингетт был строителем, инженером и подрядчиком; его двор, выходивший на главную деревенскую улицу, был полон интереснейших вещей. В большом сарае на сваях, куда надо было залезать по лестнице, хранились доски от строительных лесов, бидоны с краской, блоки, малярные люльки и всякая всячина, которая водится в старых домах. Старик, бывало, часами сидел наверху, присматривая за разгрузкой или погрузкой какой-нибудь телеги, а Дан в это время что-нибудь, пыхтя, строгал на верстаке возле окна. Они издавна дружили и никогда не скучали вместе. Мистер Спрингетт был так стар, что помнил еще прокладку первых железных дорог в южных графствах и двуколки с высокими сиденьями, чтоб возить под ними собак.

– И я не побоюсь вам сказать, мастер Дан, что этот клуб останется моей лебединой песней на этой грешной земле. Я не заработал на нем и десяти фунтов – да что там, и пяти фунтов не заработал! Но зато мое имя вырезано в камне на фундаменте: «Строитель Ральф Спрингетт», а камень этот покоитс