И вот постепенно приходя в себя и чувствуя, что он уже может свободно вдохнуть полной грудью, виконт наконец-то заметил, что крупы его лошадей все в мыле от бешеной скачки, а у него самого от жары неприятно взмокла спина.

При мысли о жаре он обратил внимание на незнакомый шерстяной плед, невесть откуда появившийся на дне фаэтона. Вещь была явно чужой, да и солнечная летняя погода делала ненужным и странным ее присутствие здесь.

Все еще не придя окончательно в себя после пережитого потрясения, он тупо уставился на плед, удивляясь, зачем кому-то вообще может понадобиться плед в фаэтоне в такой жаркий день. Тут материя внезапно зашевелилась, и виконт в крайнем удивлении уставился на показавшееся из-под нее овальное бледное личико. Темные огромные глаза взволнованно смотрели на него в тревожном ожидании.

— Можно я теперь… выберусь наружу? — спросил тихий голос. — Мне ужасно жарко.

— Кто вы? — раздраженно воскликнул виконт. — И какие черти занесли вас сюда?

Вместо ответа плед откинулся в сторону, и худенькая девушка, почти девочка, вскарабкалась на сиденье фаэтона рядом с виконтом.

Платье ее изрядно помялось, густые темные волосы растрепались, а головной убор — давно вышедший из моды капор — болтался на спине на двух лентах, завязанных под подбородком.

Виконт продолжал с изумлением смотреть на нее, затем перевел взгляд на лошадей, потом снова на нее и наконец поинтересовался:

— Я вынужден предположить, что у вас нашлись какие-то весьма веские причины, по которым вы оказались в моем фаэтоне, я прав?

— Я сбежала.

— От кого же?

— От моего дяди Эйлмера.

— Уж не хотите ли вы сказать, что сэр Эйлмер Баррингтон ваш дядя? — спросил виконт голосом, в котором с новой силой забурлила стихшая было ярость.

— Да.

— В таком случае немедленно убирайтесь из моего экипажа! У меня нет ни малейшего желания иметь дело с Баррингтонами до конца своих дней!

— Я так и думала, что вы это скажете, учитывая все то, что они с вами сделали…

— Так и думали? — взревел виконт. — А какое, собственно, вы имеете отношение ко всему этому?..

— Никакого, — последовал кроткий ответ, — просто я долго наблюдала, как вас держат на поводке, просто так, про запас, на тот случай, если маркиз в самый последний момент все-таки сорвется с крючка.

Эти слова, произнесенные девушкой, настолько подтверждали его собственные предположения, что ярость вспыхнула в виконте с еще большей силой. Он резко натянул вожжи и остановил лошадей.

— А ну-ка, убирайтесь отсюда! — взревел он. — Убирайтесь с глаз моих и будьте вы все прокляты! Да передайте еще своему дядюшке и его коварной дочери, что я буду проклинать их всю жизнь и молить Бога, чтобы они сгорели живьем в аду!

Эта бурная вспышка и перекошенное от злости лицо, казалось, должны были бы напугать сидевшую рядом с ним девушку.

Но этого не произошло, она и не думала пугаться. Вместо этого она с нескрываемым сожалением взглянула на него и сочувственно произнесла:

— Я понимаю, вы сейчас очень расстроены, но вообще-то, хотите — верьте, хотите — нет, но я вам скажу, что вы удачно отделались и можете считать себя просто счастливчиком.

— Что вы имеете в виду, черт побери? — раздраженно спросил виконт.

— Что было бы гораздо хуже, если бы она выбрала вас! Вы не знали Ниобу так, как знаю я. Она очень злая и коварная. Вы были бы с ней очень несчастливы, если бы она стала вашей женой.

— Никогда не поверю, что Ниоба такая, как вы говорите! И если я еще раз услышу что-либо подобное, то не удержусь и дам вам пощечину! — вскричал виконт.