|
Непривычный ему ветер, изменив его обычно расслабленную походку, заставил его горбиться и поднимать плечи в попытке укрыть уши от холода. Без своего кашемирового пальто он дрожал всем телом и был похож на остриженную овцу – голую, на тонких мосластых ножках. – Работу хотите? – доверительно спросил Лу, но вышло это у него слишком тихо и робко – ветер заглушил его голос, унеся вопрос мимо Гейба и дальше, вдоль по улице. Гейб только улыбнулся. – Вы так думаете? Смущенный его реакцией, Лу кивнул. Объятий и поцелуев он не ожидал, но его вопроса словно ждали. И это ему не понравилось. Уместнее было бы в ответ запеть от восторга, пуститься в пляс, разохаться, разахаться, рассыпаться в благодарностях и уверениях в вечной признательности. Но ничего такого не последовало. В ответ он получил лишь снисходительную улыбку и, после того как Гейб выпростался наконец из одеяла и поднялся в полный рост, еще лишь твердое, благодарное и, несмотря на холод, очень теплое рукопожатие. Без дальнейших слов и обсуждений все было решено и подписано, сделка состоялась, хоть Лу и не мог припомнить, чтоб вел переговоры. Когда они оба, одинакового роста, одинаково синеглазые, стояли друг против друга и смотрели друг другу в глаза, и взгляд Гейба из-под капюшона, по-монашески низко нахлобученного на лоб, буквально сверлил Лу, тот, моргнув, даже отвел взгляд. В тот самый момент в его душу закралось сомнение – ведь теперь благородный замысел стал реальностью. Сомнение вторглось непрошеным, как своенравный гость, чей визит не был оговорен заранее, и Лу смутился, не зная, как поступить, куда деть свое сомнение – оставить его при себе или прогнать. У него была масса вопросов к Гейбу, возможно, необходимых, но в голову в этот момент почему-то пришел только один. – Могу я вам доверять, Гейб? – спросил Лу. Он хотел обрести уверенность, хотел расслабиться и успокоиться, но вовсе не рассчитывал на такой ответ, какой услышал. Гейб и глазом не моргнул. – Во всем, вплоть до собственной жизни. Президентские апартаменты джентльмену и человеку слова! 7 По зрелом размышлении Покинув холодную улицу, Гейб и Лу ступили в тепло мраморного вестибюля. Стены, полы и гранитные колонны были украшены завитушками кремового и карамельного цветов, а также цвета шоколада «Кэдбери», и Гейбу хотелось их лизнуть. Он понимал, что замерз, но не знал до какой степени, пока не очутился в этом тепле. А Лу чувствовал на себе взгляды – все глядели, как он ведет мимо ресепшн и дальше, в мужской туалет на первом этаже, этого странного оборванца. Сам не зная почему, Лу счел необходимым проверить все туалетные кабинки и лишь потом сказал: – Вот, это вам. – И он сунул в руки Гейба ворох одежды, которая теперь была чуть влажная на ощупь. – Возьмите и оставьте себе. И он повернулся к зеркалу, чтобы причесаться, привести волосы в прежнее безукоризненное состояние, смахнуть с плеч ледяные крупинки, вытереть дождевые капли – словом, вернуться к норме, как внешне, так и внутренне, в то время как Гейб стал медленно разбирать вещи: серые брюки от Гуччи, белая рубашка, полосатый серо-белый галстук. Он ощупывал их осторожно, словно боясь, что от малейшего прикосновения все это может рассыпаться в прах. Пока Гейб, сбросив одеяло в раковину и удалившись в кабинку, переодевался, Лу расхаживал взад-вперед вдоль ряда писсуаров, отвечая на телефонные звонки и мейлы. Он был так поглощен работой, что, когда, подняв взгляд от аппарата, увидел перед собой мужскую фигуру, он не узнал в ней Гейба и снова уткнулся в телефон. Но тут же вновь поднял голову, внезапно осознав, что это Гейб. Единственной деталью, по которой еще можно было догадаться, что это на самом деле Гейб, были грубые «мартенсы», выглядывавшие из-под брюк Гуччи. Одежда оказалась Гейбу совершенно впору, и, стоя перед зеркалом, он глядел на свое отражение, словно оторопев. |
