Помимо этого, были еще причины. Главная из них состояла в том, что я окончательно и бесповоротно принял сторону короля, несмотря на то, что как человек он мне не нравился. Как бы то ни было, он старался сделать раздробленную Францию единой державой, а что до хитрости, подлости и жестокости Людовика, то такими характеристиками, насколько я мог судить, обладали многие правители и крупные вельможи этого времени. К тому же я уже успел убедиться, что королевская щедрость – это хорошо, а вот королевская немилость – плохо, и мне очень не хотелось ощутить ее глубину, тем более что с местным правосудием я знаком не понаслышке.

Много времени отдохнуть мне не дали. На шестой день отпуска рано поутру раздался стук в дверь.

– Сударь! К вам мальчишка прибежал. Из «Дубового листа», – раздался голос хозяйки из-за двери.

«Ну, вот и все. Отпуск закончился», – подумал я и крикнул в ответ:

– Слышу, мадам Бове! Пусть ждет!

Приведя себя в порядок, вышел из комнаты и спустился вниз. Прибежавший за мной парнишка с интересом наблюдал, как пекарь вытаскивает хлеб из печи. Я окликнул его, а затем спросил:

– Прямо сейчас идти?

– Да, сударь. Я побежал?

– Беги.

Войдя в зал таверны, я подошел к Жерару, поздоровался. Губы хозяина скривились уже в привычной для меня в зловещей ухмылке:

– Конь твой, похоже, застоялся.

– Наверху ждут?

Бывший наемник кивнул.