То есть вопрос, убила ли я Комарова на самом деле, Радина вообще не занимает. Да и черт с ним! Я просто хочу, чтобы все это безумие прекратилось. Хочу уйти отсюда, никогда не видеть больше мерзкое лицо Амиранова. И вообще, я голодная как собака, устала, хочу в душ и опять в свою кровать. Просто лежать и слушать уютную привычную тишину собственной квартиры и знать, что никому ничего от меня не нужно.

— Если под неприятностями вы подразумеваете, может ли следствие раскопать что-то, то повторюсь еще раз: я не убивала Комарова, я никого не нанимала сделать это, я никому никогда не говорила, что хочу его смерти, и я даже, черт возьми, никогда не желала ему сдохнуть! Хотя он, безусловно, не был хорошим человеком, и здравствовать я ему тоже не желала!

— Хорошо, я вас понял, Анна! — деловито кивнул мужчина. — Подпишите и предоставьте дальше действовать мне.

— Вы ведь не позволите этому Амиранову посадить меня за то, что я не делала? — посмотрела на него с надеждой, скрывать которую даже не хотела.

— Анна, успокойтесь. Я сейчас еще изучу материалы, но не думаю, что у следствия есть даже основания для вашего временного задержания, — его уверенный и спокойный тон даже ошарашил меня.

— Как же! Амиранов мне угрожал, что если я не поеду с ними, то он вызовет ОМОН, и они меня силой потащат.

— Вот как? — в светло-голубых глазах адвоката мелькнуло почти хищное оживление. — А вот это уже интересно. Постановление он вам предъявлял?

— Он мне только удостоверение показал, — нахмурилась я, припоминая.

— Сукин сын, — усмехнулся Радин. — Ну, он у меня попляшет. Он просто надеялся на то, что ему удастся морально задавить вас, Анна, и вы, испугавшись, выдадите себя. А он раз — и молодец, раскрыл громкое убийство в течении нескольких часов.

— Я не могу выдать себя, если ни в чем не виновата! — посчитала я нужным ему напомнить.

— Вы не представляете, как легко сбить с толку,