— Кто ее нанял?

Девушка покачала головой:

— Мне не сказали.

— Она была воином Каньлиня. Она хотела драться со мной и сказала, что не делает этого только потому, что получила точный приказ.

— И вы думаете, такой приказ можно отдать воину, который служит Каменному Барабану, господин Шэнь Тай? Вы были на Горе. Вам следует знать.

Тай перевел взгляд с нее на Линь Фуна. Тот слушал очень внимательно. Все это для него было новостью, конечно, а новости на таком дальнем западе были звонкой монетой.

Таю вовсе не хотелось, чтобы его жизнь обсуждали на открытом дворе крепости. Она, вероятно, это понимает, подумал он. Она игнорировала его вопрос о том, зачем ее сюда послали. Это могло говорить о сдержанности или быть способом увести его в менее открытое место.

Его жизнь была такой простой, всего несколько дней назад…

— Комендант может приказать кому-нибудь меня обыскать, — предложила девушка тихим, четким голосом. Словно прочла его мысли. И прибавила: — У меня в правом сапоге кинжал. Больше ничего. Можно еще связать мне руки, чтобы мы могли поговорить наедине или в присутствии коменданта, если пожелаете.

— Нет, — Линь Фун бросил на нее гневный взгляд. Ему не нравилось такое решительное поведение женщины. Любому военному офицеру это не понравилось бы. — Я буду присутствовать. Не вы здесь ставите условия. Вы оба находитесь под моей ответственностью, и, по-видимому, уже погибли люди. У меня тоже есть вопросы, нужно доложить наверх.

Всегда требовалось докладывать наверх. Империя могла бы утонуть в этих докладах, подумал Тай.

Женщина пожала плечами. У Тая возникло ощущение, что она предвидела или даже намеренно вызвала такую реакцию. Итак, ему нужно принять решение.

Он вложил стрелу в колчан и поклонился. Посмотрел вверх и направо. Стражник с дыркой на месте зуба и намечающейся лысиной все еще стоял на стене, глядя вниз. Тай показал на него рукой.

— Вон тот пусть позаботится о моем коне. Выведет, напоит и накормит его. Я помню, что он разбирается в лошадях.

В любое другое время выражение радости на лице этого человека доставило бы ему удовольствие.

Таю позволили на несколько минут остаться одному, чтобы умыться и переодеться. Он переобулся в расшитые туфли, которые ему дали. Слуга — один из приграничных жителей, прислуживающих солдатам, — взял его одежду и сапоги для верховой езды, чтобы почистить их.

Много лет назад Таю пришла в голову мысль: обычно ожидают, что важные жизненные решения появятся после долгих и сложных размышлений. Иногда так и происходит. Но в других случаях можно проснуться утром (или вытереть лицо и руки в пыльном приграничном форте) и внезапно ясно осознать, что выбор уже сделан. Осталось только осуществить его…

Тай не видел ясного плана своей дальнейшей жизни и не мог бы сказать в то утро, почему у него внезапно возникла такая уверенность.

Ожидавший солдат проводил его через два внутренних двора в приемный павильон коменданта в восточном конце крепости. Он объявил о приходе Тая и откинул полотняный клапан, закрывавший дверной проем от ветра. Тай вошел.

Линь Фун и женщина уже были там. Тай поклонился, потом сел вместе с ними на приподнятую платформу в центре комнаты. Он устроился на циновке скрестив ноги и неожиданно обнаружил рядом с собой чай на синем лакированном подносе, украшенном рисунком веток ивы с двумя строчками из поэмы Чань Ду о плакучей иве.

Павильон был скромно украшен, и все же он оказался красивее, чем все помещения, куда Таю доводилось входить за эти два года. На низком столике за спиной коменданта стояла бледно-зеленая ваза. Тай долго смотрел на нее. Вероятно, слишком долго. Выражение его лица, подумал он кисло, наверное, немного напоминало выражение лица того солдата, когда он смотрел вниз со стены на коня.