И, в-четвёртых, самое главное, травмами «В». подстегнули гордость. Начали с «третьего глаза», потом говорили, и то у неё есть, и это, дескать, проявляется, вот, пожалуйста, по экстрасенсорным способностям явно превосходишь других даже известных экстрасенсов… А ещё ей удалось сделать то, что не удавалось добиться ни многочисленным наираспризнаннейшим целителям, лекарям, шептунам-молитвенникам, белым магам, белым ламам и прочим белым братьям — вылечить секс-символ от импотенции. Вы представляете?! Сделать то, что не удавалось сделать тем, у кого космическое сознание, кто, как известно всем, добился просветления, убеления и проникновения, чей третий глаз раскрылся даже шире четвёртого уха и перед которыми на карачках ползают не только многочисленные дамы, но и признанные учёные, писатели и государственные деятели! Как тут женщине, которую всё время в семье унижали (и скрыто, и явно), не «прогнуться» и не заняться поиском своего космического имени, предыдущих воплощений души и всех прочих тому подобных доказательств своей исключительности?

Итак, сжимаясь от страха, желая от него забыться привычным способом (у источника некрополя), «В». перешагивает порог Центра, где, получив желанный удар (даже большей, чем дома, силы), узнаёт, что оказалась не просто «дома», рядом с «мамой» и «братом», но в ещё лучшем месте: здесь хвалят и здесь начинаются лестные видения, в которых приходят «ангелы» и «Божья мать». Здесь было лучше, чем дома, не только потому, что кайф был круче, но и потому, что она здесь могла мстить и матери, и брату. Цель оказаться брошенной после страстной любви к великому человеку была не то что забыта, но отложена. И начались кайфовые встречи с «властителем гарема». Как их В. в каморке папы Карло при первой там встрече с П. назвала, следуя гитлеровской терминологии, любовные.

Уф, дальше наш персонаж обозначать даже как «В». нет никаких сил. Возлюбленная она лишь тогда, когда не позволяет «наездникам» определять свой образ мышления и поступки. А тогда, в Центре, она была не то что противоположностью В., но такого рода личностью, которая могла себе позволить оставаться в обществе целителей-копрофилов почти год, — была самой себя огрызком, словом, — Ь.

Чтобы охватить весь объём возникших с копрофилом «любовных» взаимоотношений, надо не забывать, что объект обладал исключительной проницательностью, причём не менее профессиональной, чем у разного рода жуликов. Ведь тем, что он с порога ошеломлял клиента рассказом о его, клиента, тайнах, он его заполучал для уже целой серии дорогих, с точки зрения платы, экстрасенсорных услуг. Из того, что В. рассказала, что про её брата «дорогой» ничего не вызнал (а может и вызнал, да только «купил» Сергея его, якобы, исключительностью; известный, кстати говоря, приём: есть категория людей, которым нет ничего приятней, как услышать, что они гипнозу не поддаются), а про себя ничего подобного не сообщила, следует, что и ей «дорогой экстрасенс» сообщил некую её тайну. (Какую — она П. не рассказала.) Но из этого следует, что «дорогой» «читал» и остальные её тайны! И то, что она фригидна, и то, что она изначально пришла страстно влюбиться (или это разыграть, что для её целей то же самое), и то, что ей нужен импотент, и то, что «большую любовь» она непременно будет демонстрировать окружающим — ради того и шла.

Последнее, безусловно, импотента не привлечь не могло. Но, может быть, было ещё что-то? Женщины обычно убеждены, что индивидов в мужских брюках и галстуках привлекают их ум, приятная внешность и умение устроить дом.