Импотентов и «Близнецов» предостаточно и среди других родов признанных — почему именно экстрасенсы? Но для заводского окружения В. (ведь алиби В. добывала не для себя, а для своего окружения), скажем, академики и профессора — нечто далёкое, чуждое, как бы несуществующее, ценность для заводчан явно неабсолютная. Другое дело — политики. Но кремлёвские импотенты — алиби не лучшее: во-первых, публика ими восхищается только пока они у власти, а сместили — поступает новый приказ: над их памятью издеваться, и вот уже издеваются все. К тому же трудно предположить, что В. при таком подсознании не чувствовала, что к целителям с вопросами «как быть да как жить» ходят и кремлёвские вожди, и так называемые великие учёные, и банкиры, и всей этой братии жёны. Экстрасенсы-целители, по меркам рабоче-барачной культуры, — выше. Да и кто не знает, что те же самые сенаторы и правители — всё-таки не более чем «солдаты», а «крёстные отцы» всегда предпочитают оставаться в тени, так они страшнее кажутся… А В., в определённом смысле, — максималистка, никакие полу- её явно не устраивали, и она нисколько не сомневалась в своей способности победить. (Вы, верно, обратили внимание, что и в случае с П. её нисколько не смутило социальное и культурное различие: она из самой простой рабочей семьи, из перенаселённой комнаты коммунальной квартиры, а П. как-никак профессорский сын, учёба, научная работа, многочисленные и многообразные самообразования, писатель, между прочим…)

Итак, из разнообразных мест сбора импотентов она выбрала одно. И вот «В». перешагивает порог Центра биотерапевтов. Далее, по сценарию, она должна была «смертельно влюбиться» без взаимности и всю оставшуюся жизнь «страдать», потому что никто-никто не может заменить такого великого человека.

Однако план «В». стать жертвой страстной любви (а ведь могла она до 19 лет не влюбляться!) натолкнулся на другие планы, или иначе — на гипнотизирующие некрополя их носителей.

Во-первых, как только будущая В. перешагнула порог Центра, то немедленно пропустила первый сильный психоэнергетический удар, который в её теле памяти и заякорился. (Она его получила, с одной стороны, потому, что искала возможности влюбиться, с другой — потому что вообще была настроена некрофилически, но, главное, потому, что очень боялась войти в Центр — а как не быть страху у домашней женщины, к тому же нарушающей первую заповедь?) Затем она ещё и ещё пропускала удары, преимущественно, как выяснилось, от женщин. Это не могло её не ослабить. И подчинить.

Во-вторых, «дорогой экстрасенс» вызывал у неё сильнейшие ассоциации с братом, и она соблазнилась на возможность символического «брата» «кинуть» — подчинить экстрасенса и унизить.

В-третьих, в Центре она чувствовала себя вполне комфортно, ведь она была совсем другая, чем после переключения брата на другую женщину — она была «маруха», то есть мыслила в точности так же, как и те, которым исцелять «дано Богом». Во время сеанса психокатарсиса В. дала следующую характеристику целительницы Гины — «женщина, презирающая и унижающая своего мужа-бизнесмена и сын которой попал в очень дурную компанию». Это же в точности характеристика матери В.!! И не узнать в страстной влюблённости Гины в «дорогого экстрасенса» отношений матери и её сына Сергея будущая В. не могла. Она могла не знать, что брат ворует, но ассоциативное восприятие её не подвело — здесь хорошие. Словом, дом родной! Для достижения полного сходства с семьёй детства оставалось только начать водить сюда дочь и перенести детские вещи.