Широкоплечий стражник засмеялся — резко, громко, призывая выглядывавших из будки товарищей посмеяться вместе с ним.

— Только и дел у господина герцога, чтоб ко всякому трепу интерес проявлять. Вали по-хорошему, пока пинка не дали.

Уно показалось, что стекавшие по его щекам капли жгут кислотой.

— Что?

Второй стражник накинул на голову капюшон и подошел к ограде. Окинул визитера тяжелым взглядом.

— Совсем совесть потерял, вот что, — ответил он. — Ребенка-то зачем мучаешь?

— Это… это… Не ваше дело! — Лекарь крепче обнял левой рукой Нои, а правой рванул решетку на себя. — Пустите меня! Пустите!

Не сговариваясь стражники выхватили мечи и распахнули ворота. Уно попятился, отступая перед сталью.

— Пшел вон, — выплюнул один.

Второй ничего не сказал — скользяще шагнул вперед и замахнулся, метя лекарю по ногам. По иззубренному, исцарапанному клинку скатывались дождевые капли.

Уно полувздохнул-полувсхлипнул и побежал прочь. Его сердце гудело, рвалось, отбивая неровный ритм. Куклой висевший на руках Нои в голос расплакался, и его отец остановился, оперся спиной о дубовый ствол. Медленно сполз на землю, не отрывая взгляда от башен Убарского замка.

— Ну и что теперь? — негромко спросил кто-то присаживаясь — Будем брать штурмом?

Нои тоненько икнул и замолчал, рассматривая устраивавшегося рядом Ания. Уно только покосился на него и отвернулся.

— Нет? Подкоп? Тоже не то? Правильно. Смысла все равно нет: нашего раненого друга переправили к семье.

— Переправили?!

— Именно. Отпуск дали — в качестве награды за заслуги. За особые заслуги, — Аний приложил ладонь к уху, шутовски прислушался. — Карета с ним уже покинула замок, обогнула город и направилась дальше.

Барабанивший по листьям дождь чуть стих, бравурный перестук капель сменился уютным шорохом.

— Уно, ты знаешь, зачем я пришел, — серьезно сказал посланник Ристага. — Лейтенант Кирун, к твоему несчастью, большой любитель детей. Жизнь, подаренная ему, превратится во многие.

Неудавшийся убийца поднял голову: — Я могу еще все исправить…

— Нет. Шанс у тебя уже был. Не вижу оснований полагать, что в следующий раз история не повторится.

— Неужели вы поднимете руку на мальчика? — Уно чувствовал, что его слова звучат глупо, но не попытаться он не мог.

Аний равнодушно пожал плечами: Ежедневно умирают десятки младенцев. Почему же смерть именно этого должна меня как-то особенно взволновать?

Продолжая прижимать к себе сына, Уно встал на колени и с мольбой протянул руку к Анию:

— Я обещаю, я клянусь, я никогда больше не буду врачевать, только не трогайте мальчика.

— Поздно. Равновесие уже нарушено. И нарушили его вы, так что и исправлять положение — именно вам.

— Но…

— Дорогой мой, чего вы так боитесь? Это глупо и недостойно. В Ристаговы Подземелья рано или поздно попадает каждый из живущих. И не все там так страшно. Некоторым даже нравится.

— Но Леля…

— Нет-нет, Лелей Ристаг не интересуется. Ее час еще не настал. Только вы и ваш сын. Сегодня. Сейчас.

Аний взмахнул рукой, земля вздыбилась, корни дуба выскочили из плотной мокрой почвы и застыли, выгнувшись неровными дугами. Под ними приглашающе зачернел провал.

— Я не пойду, — по-детски прошептал Уно, на коленях отползая подальше.

— Не глупи, — буркнул Аний, незаметно оказываясь рядом.

Его пальцы вцепились лекарю в шею.