Но голод делает человека изобретательным, а он страшно проголодался.

Ал подошел к берегу. Кругом летали морские птицы, отчаянно и противно крича.

Сначала он принялся приподнимать камни. Но у крабов оказались свои хитрости. Они либо быстренько зарывались в песок, либо следовали за перевертываемым камнем.

Вскоре Ал изрезал себе все пальцы, но не сразу понял почему.

Оказалось, каждый камень покрывала оболочка из мельчайших ракушек с чрезвычайно острыми краями. А в воде порезы не чувствовались.

Море полно неожиданностей и коварства. Придя к такой мысли, он стал более осторожен и вскоре обнаружил крабов.

Здесь они кишмя кишели. Ведро быстро наполнилось.

Окрыленный успехом, он вернулся в хижину. Франк дремал.

Ал поставил воду на примитивный очаг, а когда она закипела, бросил в нее крабов.

— Удачно порыбачил? — спросил Франк.

— Отлично, пальчики оближешь, обещаю…

— Говорю же тебе — я не хочу есть.

— А ты через «не хочу», если, конечно, не предпочитаешь умереть от истощения… Неважная смерть. Жизнь уходит, как вода из корзины…

Он заставил Франка съесть несколько приготовленных им крабов. Блюдо получилось чудесным.

— Надо жить здесь, чтобы прочувствовать эту вкусноту, — пошутил Ал.

День прошел незаметно. Ал организовывал их жизнь на островке так, будто собирался остаться здесь надолго.

При внимательном осмотре в домике нашлось немало полезных вещей.

Так, в куче старого хлама он обнаружил бидон отработанного масла, видимо, попавший сюда с какой-то моторки.

Эта находка его чрезвычайно обрадовала, так как решала проблему освещения, по крайней мере, на ближайшее время.

Из пустой банки из-под сардин и куска хлопчатобумажной ткани, скрученной в фитиль, он соорудил масляную лампу.

А на пляже, на камнях под водорослями им были найдены морские блюдечки. Он их отдирал с помощью старого ножа и, когда их набралось достаточно, вернулся, чтобы испечь.

— Мы что, вечно будем здесь жрать ракушки и крабов? — спросил Франк.

— А что делать? Курицу по-охотничьи придется отложить на после… И потом, ракушки полезны, в них много фосфора…

Жалкий ужин не принес должного удовлетворения их желудкам. Рана Франка пребывала в прежнем состоянии. Ал вновь промыл ее виски.

— Приходится портить хороший продукт. Идиотизм, — сказал Ал. — Ну хорошо, оно хоть твою сволочную рану дезинфицирует.

Франк казался подавленным: он по-прежнему ничего не видел! И чувствовал себя как в глубоком черном колодце… Ему было больно и страшно.

— Давай, — сказал Ал, — ложись и постарайся заснуть.

— Я не хочу спать. И так весь день провалялся.

— У тебя еще приличный жар, нужен отдых… Сейчас ты можешь себе это позволить, так что пользуйся случаем… Как только поправишься, мы отсюда в один прекрасный вечер смоемся.

— И куда пойдем?

— Куда захочешь…

Они помолчали. Плохой фитиль давал колеблющийся свет, дымил, а отработанное масло сильно воняло.

— Что это? — вскочил вдруг раненый.

Ал, поддавшись чувству тревоги, нахмурился и прислушался.

Он не услышал ничего необычного: только грохот волн и скрипучие голоса птиц.

— По-моему, ничего…

— Мне показалось, я слышу…

— Что?

— Не знаю, крики…

— Это море и птицы, — равнодушно сказал Ал.