Ал встал на колени. Так они просидели какое-то время, лицом к лицу, напряженно вглядываясь друг другу в глаза.

— Да, надо уходить, — сказал Ал.

— До берега далеко, мы возьмем деревянную скамью и будем за нее держаться. Так будет легче плыть.

— Как скажешь…

Он добавил:

— Ты обо всем подумала!

— Обо всем!.. Смотри.

Она пошла к полоске короткой травы, окаймляющей пляж, и приподняла плоский камень. Просунув под него руку, она вытащила кусок ткани, который тут же развернула. Ал заинтригованно наблюдал за ее действиями.

— Что это?

Она показала ему пистолет.

— Вот…

Пораженный, он тряхнул головой.

— Так это ты?

— Какое тебе еще нужно доказательство?

— А патроны?

— Он заряжен…

— Так ты нас?..

— Я у каждого из вас взяла отдельные детали, которые вместе образуют заряженный пистолет.

— Ну ты даешь! Ты даешь!

Он не знал, что еще сказать. Он качал головой и закатывал удивленные глаза.

— Надо сказать, ты…

Он замолчал, увидев, что она уходит в направлении хижины. Она шла неторопливо, держа пистолет в опущенной руке.

— Ты куда? — внезапно спросил он…

Она продолжала идти, не оборачиваясь. Ал переспросил:

— Куда ты идешь, Дора?

Но единственным ответом ему была ее спина и рука, вцепившаяся в рукоятку. Тогда он понял.

— Нет, нет, — произнес он как бы про себя.

Он поднялся.

— Нет! Нет! Дора… Послушай…

Он продолжал говорить короткими предложениями, плохо проходившими сквозь его опухшие губы.

— Послушай, Дора… Не надо… Не надо! Я не хочу!

Он побежал. Обогнав ее, он пошел задом наперед, продолжая ее уговаривать голосом тихим и возбужденным.

— Мы слишком много пережили вместе…

Она презрительно сказала:

— Вы, мужчины, живете только ради дружбы!

Он продолжал умоляюще:

— Мы вместе кровь проливали… убивали? Это нельзя вычеркнуть?

Она увидела слезы в глазах Ала. Крупные, неуклюжие мужские слезы.

И все продолжала идти к хижине.

Он остановился, раскинув руки.

— Я же тебе говорю, что не хочу! Я не хочу!

Дора подняла пистолет. Ал посмотрел на дуло, направленное на него, слегка вздрогнул.

— Боишься?

— Когда на тебя смотрит пистолет, поневоле станешь нервничать. Это нормально.

— Да, — согласилась Дора. — А когда держишь палец на спусковом крючке, то чувствуешь себя необычайно сильной, это тоже нормально! Такое впечатление, что у тебя волшебная палочка… Загадываешь желание — и оно исполняется…

— Дай его мне! Эта штука не для женщин!

— Она для тех, кто в ней нуждается…

Ал всхлипнул:

— Не убивай его! Я умоляю тебя… Я умоляю!

Она отстранила его движением руки и продолжала свой путь.

— Значит, ты его так любишь!

— Да! Мы ненавидели друг друга. Слишком ненавидели! Ненависть, подобная нашей, Дора, сильней любви! Она безоглядней!

Больше они ничего не сказали до самой хижины. Теперь он следовал за ней на некотором расстоянии. Казалось, последние силы покинули его. Дора остановилась в дверном проеме. Спина Франка была всего в трех метрах от нее, широкая и удобная мишень. Он не шелохнулся. Дора подняла пистолет.