— А! И в самом деле, мне понадобился свод положений о противопожарной охране. Я и пошел. Совсем забыл, что там лежит Тадеуш…

— Это как понимать? — немедленно отреагировал следователь. — Вы уже знали об этом?

— Ясное дело, ведь Иоанна с самого начала говорила, что Тадеуша задушили в конференц-зале…

Мне стало нехорошо. Бедняга явно помешался от пережитого потрясения. Не нашел ничего лучшего, как в ответственный момент дачи показаний перепутать вымысел с действительностью! Надо немедленно вмешаться, внести ясность, иначе это плохо для меня кончится! Отлично понимая необходимость вывести следователя из заблуждения, я так растерялась, что не могла придумать ни одной умной фразы.

Мужчина в штатском посмотрел на меня странным взглядом. Я совсем пала духом и уже раскрыла рот, чтобы во всем признаться и взять на себя вину за не совершенное мною преступление, но меня спас Янек. Осознав абсурдность ситуации, он издал короткий нервный смешок. Полагая, что смех сейчас неуместен, следователь строгим взглядом призвал виновного к порядку, я же воспользовалась случаем — Януш смотрел на меня как баран на новые ворота, — покрутила выразительно пальцем у виска и прошипела:

— Очнись, кретин!

Мужчина в штатском собрался было сделать какое-то замечание, но теперь пришла очередь Лешека. Вежливо и проникновенно он произнес:

— Очень прошу меня извинить, но не могли бы вы, уважаемый, сообщить нам ваше звание? Ибо не подлежит сомнению, что какое-то у вас обязательно имеется, а мне даже мысленно хотелось бы вас называть правильно, учитывая, что все мы в этой жизни занимаем вполне определенное место и не должны выходить за его рамки, во всяком случае, не имеем права, даже если очень хочется, что поделаешь, такова, как говорится, селяви…

Все это он проговорил серьезным тоном, на одном дыхании, и неизвестно, куда бы зашел, но тут дыхание кончилось, и пришлось кончить речь. С ума они все посходили! Такие высказывания для Лешека были делом обычным, он изрекал их к месту и не к месту, но ведь следователь мог и не знать об этом! Того и гляди, нас заподозрят в оскорблении власти. Любой на месте следователя мог подумать, что над ним издеваются начиная с того момента, как он переступил порог этой комнаты.

Мужчина в штатском внимательно посмотрел на Лешека, лицо которого выражало вежливую обеспокоенность. Помолчав, он коротко бросил: «Капитан», — и вернулся к Янушу, который тем временем мог немного прийти в себя.

— Ну так как же все происходило? Откуда вы знали, что в конференц-зале лежит жертва преступления?

Януш сердито вскинулся:

— В том-то и дело, что я не знал! Кабы знал, ни за что бы туда не поперся, подождал, пока какой другой дурак не обнаружит труп!

— Но вы ведь сами минуту назад четко заявили, что забыли об этом!

— Потому что и в самом деле совсем забыл об этой дурацкой истории с убийством Тадеуша, а как вошел туда и увидел — меня словно громом ударило! Не знаю, как я сам не помер там на месте!

— Минутку, спокойно!

Беспомощно оглядевшись, капитан потянулся за стулом Витольда, споткнулся наконец о его доску, пытаясь сохранить равновесие, оперся о стоящую рядом чертежную доску, в последний момент успел подхватить съезжавший по ней пузырек с тушью и врезался локтем в мою лампу. Усевшись наконец на стул Витольда, возвышающийся над остальными, он облегченно вздохнул, взглянул на нас, на картину Лешека и еще раз повторил:

— Минутку, спокойно.

Мы и без того сидели спокойно, ожидая, что еще предпримет представитель властей. А тот обратился к Янушу:

— Прошу четко отвечать на мои вопросы. Что вам было известно об убийстве до того, как вы обнаружили труп?

Ответ был предельно четким:

— Ничего.