— Да. — Сафронов кивнул. — Такие люди, как вы, всегда нужны империи для защиты её интересов.

— Для меня большая честь ваше предложение, Тимофей Евграфович, но я не могу его принять. Все мои старшие братья мертвы, отец остался один на один с делами семьи. И мой долг — быть верным его помощником, а когда придёт время — встать на его место. Моя главная задача сейчас — защита чести и интересов моей семьи.

— Прекрасно понимаю вас, Андрей Андреевич. Собственно, на другой ответ я и не рассчитывал, но попытаться стоило. — Тимофей Евграфович вздохнул. — Но, полагаю, семейные дела не помешают вам вступить в офицерский суд чести полка? Членство в нём не обязательно подразумевает действующую службу в армии, в суд входят в том числе и заслуженные ветераны.

— О! Я почту за честь состоять в этом суде, Тимофей Евграфович, — с искренней благодарностью отозвался я, прекрасно понимавший, какое выгодное предложение только что получил.

В офицерском суде чести могла состоять лишь элита элит. Могущество его членов невозможно переоценить. Можно сказать, что этот суд представлял собой закрытый клуб узкого круга людей, в котором обсуждались и решались важнейшие вопросы, порой судьбоносные и поворотные для всей империи. Просто со двора попасть в суд, разумеется, не было ни единого шанса. Более того, даже знатное происхождение не всегда было проходным билетом в него. В самом этом полку служили лишь столбовые дворяне, корни которых уходили в глубокую древность — люди, стоящие на самой вершине могучего древа аристократии империи. А уж членство в суде чести и вовсе было уделом лишь избранных. Из воспоминаний Андрея я понял, что все состоящие там офицеры имели в родословной своего рода как минимум несколько имён предков, павших героической смертью на поле боя. Род Амато тоже имел своих героев.

Ведя приятную беседу с Тимофеем Евграфовичем, я думал о том, что он наверняка в курсе того, что происходит между Амато и Глинскими. Да и о делах нашей семьи столь влиятельный человек должен знать куда больше, чем есть в официальной истории рода. Забавно, что, прекрасно зная мой ответ, командир всё же задал свой вопрос.

— Вы весьма обрадовали меня своим согласием, Андрей Андреевич. Сегодня по этому поводу и ещё по одному состоится торжественный вечер, который вы непременно должны посетить.

— С радостью!

В кабинет постучались, и к нам вошёл молодой человек в офицерском мундире.

— Вот и случай появился представить вам одного из членов суда, — сказал Тимофей Евграфович. — Этот очень перспективный молодой человек — Князев Дмитрий Сергеевич. А это новый член офицерского суда чести — Амато Андрей Андреевич.

Со словами любезности мы пожали друг другу руки.

Затем, заверив их, что непременно буду на офицерской «вечеринке» сегодня, отправился домой.

* * *

«Вечеринка» состоялась преимущественно по одному важному поводу: один из офицеров, поручик Лановой Иван Евгеньевич, представлял офицерскому суду свою потенциальную невесту. Та была хороша во всём и нареканий не вызывала: древний знатный род; чистая репутация и самой девицы, и её семьи; влиятельные, уважаемые родители. Да, кандидатка в жёны была, можно сказать, идеальная, однако офицерский суд обязан был изучить всю её подноготную.

Бывали неприятные случаи, мало, правда, когда молодой офицер женился или едва не женился на сомнительной особе, которая, имея неприличную репутацию, очаровывала юнца. Целью таких охотниц, конечно, были деньги и статус. Брак с такой дамой не только порочил офицера, но и был пятном на репутации самого полка, поэтому такие союзы крайне осуждались. Если же женитьба всё-таки состоялась, офицера переводили из лейб-гвардии в обычную армейскую часть. Из князи в грязи, грубо говоря.