– А… о нем. Ну да. А тебе‑то самому хоть раз доводилось оттягиваться по полной ночью в Уитби?

– Много раз, – с улыбкой ответил Бэнкс.

– Тогда тебе известно о тамошних злачных местах больше, чем мне. А если серьезно, когда ты позвонил, я уже была на ногах и готова к работе. – Помолчав немного, она продолжила: – Мне искренне жаль Кева. Ты знаешь, мне он не особенно нравился, ни как мужчина, ни как детектив, но сейчас это неважно. Я очень сожалею о том, что случилось.

– Да какой он мужчина! Совсем еще мальчишка, бедняга, – расстроенно произнес Бэнкс. – А мы почему‑то все время забывали об этом.

– На что ты намекаешь?

– Он был настойчивым, упрямым, горячим, но это по молодости.

Энни изобразила на лице кислую улыбку:

– А с чего это вдруг все перечисленные тобой качества стали прерогативой юного возраста?

– Touche, – грустно улыбнулся Бэнкс. – Так вот, об убийстве Кева. – Бэнкс кратко пересказал Энни то, что узнал от Челси Пилтон, патрульного Керригана, Стефана Новака и доктора Бернса. – Ты согласна, что прослеживается много общих черт между этим убийством и убийством Люси Пэйн?

– Господи, да конечно же! Хотя ума не приложу, как они могут быть связаны. – Энни, в свою очередь, рассказала Бэнксу о беседах с Сарой Бингем и Китом Маклареном и о возникших у нее подозрениях по поводу Кирстен Фарроу. – Что же, черт возьми, происходит, Алан?

– Хотел бы я знать, – ответил Бэнкс. – Все это мне совсем не нравится.

– Мне тоже. Как думаешь, кто же та загадочная женщина, которая забрала на прогулку Люси Пэйн?

– Ею вполне может оказаться эта самая Кирстен. А о Мэгги Форрест что‑нибудь стало известно?

– Да. Рыжая вышла на нее через издателей. Мэгги снова в Лидсе. Собираюсь навестить ее сегодня во второй половине дня. Мотив убить Люси Пэйн у нее был, но Темплтона она не знала.

– В том‑то и дело, – согласился Бэнкс. – Однако убийц может быть двое. Нужно все хорошенько обдумать. Я, конечно, как и ты, считаю, что если это не Мэгги, то, вероятнее всего, Кирстен Фарроу. Бесследно исчезла много лет назад, а сейчас снова всплыла на поверхность, появилась ниоткуда; не исключено, что изменила внешность. Поди узнай ее теперь! И почему она решилась на убийства? Не представляю, как мы сумеем это выяснить. Жаль, что воспоминания австралийца так обрывочны.

– Единственное, что приходит мне в голову, – вздохнула Энни, – вернуться к той точке, откуда просочилась информация. Когда нам стало известно, что Карен Дрю – это в действительности Люси Пэйн, мы немедленно задались вопросом: кто еще об этом знал? И откуда?

– И что?

– Пока мы этого не выяснили. Наши люди беседовали с персоналом Мэпстон‑Холла, полиция Ноттингема поработала по нашему запросу в больнице и в службе социальной поддержки. Надо проверить все показания, выяснить, кто лжет. Боюсь, на это уйдет уйма времени и сил.

– Сейчас наша главная цель – найти связь между человеком, знавшим, что Карен – это Люси, и Кирстен Фарроу или Мэгги Форрест.

– Правильно, – кивнула Энни, – но как? И ты прав: как мы узнаем Кирстен, не представляя, как она выглядит? Господи, ведь мы даже не уверены, что именно она убила восемнадцать лет назад Гримли и Исткота.

– Но интуиция тебе подсказывает, что это она, верно?

– Да.

– А ты можешь предположить, что тогда случилось?

Энни на мгновение задумалась. Вспомнив рассказ Леса Ферриса и информацию от Кита Макларена и Сары Бингем, она попыталась объединить все сведения и выстроить их в подобие логической последовательности:

– Кирстен каким‑то образом узнала, кто напал на нее, но не обратилась в полицию, а решила отомстить сама.