– Нет, – безнадежно отмахнулся Борис. – В доме были врач и Игорь, в «Скорой» – врач, медбрат и охранники. Что ты еще нафантазировала? Поль, мы не против, могла она, могла. И мотивы есть. Но за уши факты не притянешь.

– Факты – за уши?

– Не издевайся.

– Капитан поиздевается. Он вам успеха с наркотой не простит. Инной не желаете заняться?

– Чтобы уши завяли от ее бредятины?

– Мы сейчас разругаемся, люди. Вам к мангалу не пора?

Они чуть ли не на цыпочках удалились. Наверное, я неприглядно свыкаюсь с поражениями.

Второй заход был не хуже первого. Мужчины усиленно меня спаивали, чтобы не горевала, и отвлекали отчетами о нераскрытых убийствах девятнадцатого века. Я усыпила их бдительность бесчувственностью, а затем уточнила:

– С Инной общаться не намерены?

– Достаточно, Поля, – одернул меня Измайлов.

– Придется, господа, и скоро. Я должна Борису за увечья, поэтому сделаю вам подарок.

– Веревочку бы, которой Лизу задушили, – загадал Юрьев.

– Презент словесный, – пресекла баловство я. – Собственно, наш драгоценный Виктор Николаевич Измайлов уже поставил точку в этой мерзости.

– Не виноватая я, – возопил Вик.

– Он сказал, что Инна домогалась Крайнева.

– Во жуть, – вздрогнул Сергей.

– Как ты вынесла такую ношу? – участливо подал мне шампур Борис.

– Я остолопка. Могла бы догадаться, найти последнее звено и славой с полковником не делиться. Но, как все остолопки, я добра. Присоединяйтесь, Виктор Николаевич.

– Не раньше, чем узнаю, к чему, – заосторожничал Вик.

– Или немедленно, или «я вас вычеркиваю».

– Вычеркивай, милая, – поколебал Измайлов мой авторитет.

– Вы свидетели, ребята. Итак, перед отбытием в санаторий Инна поссорилась с подругой. Главная претензия – ненавороженное замужество. Та, почти как полковник, к своему имиджу относится трепетно. Да и нет у нее иных зрительниц, одна Инна. Прошу не упускать из вида, что речь идет не о шарлатанке, а о наркоманке с расшатанной психикой. Ее вот вот в клочья разнесет от подробностей двух убийств. Она уже облегчалась байкой о черных мужчине и женщине. Но отдала месть Богу. А такие даже ему не склонны уступать своих заслуг. И она снабжает Инну какой то бякой, затем инструктирует по эксплуатации бяки…

– Поля, не надо, не продолжай, – сказал Вик. – Экстрасенса мы привлекать к расследованию не будем.

– Хочется пожать ваши руки. Обыкновенные люди преступления совершают, а необыкновенные их вычисляют? Так низко вы не падете. Но вернемся к делу. Когда у Инны выгорело с тренером, она обезумела. И оскорбила меня, отказав в способностях к сглазу. Каждая женщина считает себя непобедимой колдуньей, каждый мужчина кичится тем, что умеет влиять на людей, это основа основ. Я обшарила сумку, постель, шкаф, косяки, углы. Искала иголки, волосы, кладбищенскую землю… Все без толку. Но не позволять же двум каким то бездарным козам меня изводить! И я стала думать, господа.

– Может, не стоили они такого подвига? – взвыл Вик.

– Вам судить. Сережа, принеси, пожалуйста, мой синий пакет.

Балков встать то встал, но слишком долго отряхивал брюки. Заторговался:

– В пакете не дохлые крысы, не сушеные лягушки, не черви?

– Трусишка.

Он тут же выполнил просьбу.

Я вытряхнула содержимое на осенние листья.

– Тряпки, – определил Борис.

– В сущности, они самые. Платье, которое мне сварганила Инна, и мой костюм, в коем она лазила по балконам. Подолы пощупайте.