Кстати, арест четырех громил вышел Валентину Петровичу боком. В санаторий ему пришлось посылать собственных телохранителей. Это капитан галлюцинировал наемными армиями. У полковника размах не тот, он подобное предрекал.

– Как же Валентин Петрович решился, Вик? Ведь я предупредила, что его парней забрали в милицию.

– А они действительно о Валентине Петровиче только слышали. Вернее, не о нем, а о неком анонимном потребителе их услуг. Скорее всего диспетчерствовал брат, служащий в конторе. Но это уже не моя головная боль, детка. Мы свое отработали.

– Вик, а почему Валентина Петровича арестовали не в клубе?

– Капитан просил не портить славу заведения. Еще уволит твой бывший муженек нашего Игорька, не сберегшего покой козырных тузов.

Мы с Виком сидели за праздничным столом в двухкомнатной квартиренке и смеялись. Я еще никогда ни с кем так не смеялась.

Глава 19

Прошло дней десять. Октябрю надоело быть примерно майским и ублажать неблагодарных людишек, воспринимающих теплынь как должное. Он стал собой – холодным, резко ветреным, но пока сухим. Только Измайлов, для которого понятия «погода» вообще не существует, мог затеять шашлыки в эту пору. И помощников подобрал себе под стать. Балков с Юрьевым встретили его то ли предложение, то ли информацию о развлечении троекратным «ура!». Я, позабыв про добросердечие, предложила взять с собой продрогнуть хорошенько их девушек. Они категорически отказались. Запоздалое раскаяние овладело мной. Я слишком рьяно изводила Вика требованиями скоренько раскрыть убийство Лизы и покушение на мужа. Неужели разделка меня на порционные куски – единственный метод избавления?

Утешилась я, лишь увидев замаринованную Виком баранину.

– Вы собираетесь съесть все мясо?

– Что тут есть? – изумился полковник, пренебрежительно покосившись на ведро полуфабриката.

– И все выпить?

– Что тут пить? По три бутылки «Ркацители» на брата.

– А водка?

– Ну, по бутылке водки на брата, если вина не захочется.

– Вик, я не поеду!

Однако поехала, безвольное существо. Уж очень нежен и предупредителен был Измайлов накануне.

Полковник, как обычно, оказался прав. Возле костра витали дрема и блаженство, от мангала тянуло первобытным запахом, и голову чуть кружили таинственные узоры голых веток на фоне сизого объемного неба. Редко выпадают такие часы: я ни о чем не думала, сидела, не шелохнувшись, закрыв глаза. Пару раз Вик подходил подбросить хвороста и касался моей щеки:

– Вина налить?

– Нет, подожду.

– Немного осталось.

А, пусть и много, и долго. Не было ни прошлого, ни будущего. Настоящее же присутствовало не впечатлением, чувством, мыслью, но нескончаемостью приятного ощущения…

– Поля, готово!

Неугомонные. Вырывают из покоя, будто лист из тетради. Иду, куда от вас денешься.

Шашлык был вкусным, а, главное, сочным и ароматным.

– Кто здесь грузин, признавайтесь.

Нет, все русские морды. Хлещут водку, игнорируя правила. Ладно, пусть, они пьянеть не обучены, только пить. С перерывом после каждой рюмки. С переживанием до конца того, что она дарует. Они спиртным перенапряжение снимают. Напряжение – их естественное состояние. Пожалуйста, снова завелись по поводу своей работенки.

– Поля, послушай.

Когда вы без меня обходились? Когда с собой не брали.

Говорили Сергей с Борисом. Вик сфинксоподобно безмолвствовал.

– Домработница Валентина Петровича – стерва еще та. Пыталась подложить ему свою дочку. Фокус не удался, и тетя осатанела. Я думал, она побоится облаивать хозяина, но остановить не мог, – рассказывал Юрьев.