|
Когда Валентин Петрович слишком серьезно отнесся к моей импровизации об амурных и авантюрных похождениях покойного Алеши Шевелева, полковник заставил себя поверить мне. С самого начала и до ориентировочного конца. И прежде чем признал, что бред с санаторием не лишен смысла, многое обдумал и предпринял. Иное дело, что он меня в известность о своих новых увлечениях не поставил. Я не знаю, что он делал с главным редактором. Наверное, угрожал посадить здравствующую супругу, а тот, полагая, что сдает лишь умершую, закатил истерику:
– Что вам нужно? Да, Елизавета была человеком деловым. Да, хотела заставить уважать нас всех. Давайте начистоту. Одна из наших журналисток сообщила ей, будто рекламодатель обещает интересную информацию. Лиза связалась с ним и получила подтверждение намерений. И немного потрепала нервы господину – я не знаю кому, она скрытничала, – который уж очень торопился. Понимаете, поддержки никакой, а прибыли подавай. Она сказала, что после готовящейся публикации мы сможем обойтись без него. Он просил, очень просил обсудить с ним этот вопрос, но она была непреклонна. Это унизительно – трудиться задарма, да еще и отчитываться перед кем то, почему не пополняешь его казну. – Где эта информация? – спросил Измайлов. – Рекламодатель ее не предоставил. – Судьба «одной вашей журналистки»? – С этой девицы все как с гуся вода. – Но ваш заместитель поняла, что сенсации не будет? Или нет? – Я не знаю. Ее теперь не спросишь. – Лиза была умной? – Понял. И она все понимала. В рекламе не бывает сенсаций, разве что со знаком минус. Объясняю, она хотела повысить наш статус. – Предположим, она жива. Как бы мотивировала отсутствие бомбы на страницах газеты? – Вы будто маленький. Журналистка – не в штате, что с нее взять. Не выполнила обещание и не выполнила. При чем тут Лиза, а тем более остальные? – Но Лиза связывалась с рекламодателем после того, как с ней беседовала о его предложении журналистка? – Конечно. Она никому не доверяла. – Благодарю вас. – Вы не настаиваете даже на фамилии рекламщицы? – Нет. Но обязуюсь довести до ее сведения ваши рассуждения об участи и предназначении «журналисток не в штате». И обещаю, что она найдет способ довести их до сведения всех остальных. Договор, будьте любезны. – Какой? – С той рекламщицей. – Пожалуйста. Один экземпляр у нее… Вы что делаете? Зачем вы его порвали? – Чтобы впредь вы повышали свой статус и вызывали к себе уважение исключительно за свой счет. Из скромности воздержусь от комментариев. Но какую то награду женщина, живущая с полковником милиции, может раз в жизни получить? Далее Вику было проще. Итак, Лиза, сославшись на меня и на Шевелева, морочила голову Валентину Петровичу. Он послал к ней ребят, скорее всего пугнуть. Надеялся или знал: прибежит за защитой и все расскажет сама. Измайлов укрепился в своем убеждении, что головорезы из иномарки в живых ее не застали. Ночью они поехали трясти Шевелева. Ничего не вытрясли, только напрасно убили. Следующей на очереди была я. – Вероятно, они не доложились про Бориса, лишнего человечка в машине, – гнал достоверщину Вик. – Иначе Валентин Петрович вряд ли отправил бы их в кафе. С другой стороны, что у него, подонков не считано? Как грязи? В общем, когда капитан завел речь о санатории, Вик уже все для себя и про меня решил. Игорь не смог выяснить, кому конкретно проданы путевки, но сопоставил двадцать три сентябрьских с сорока пятью октябрьскими и забил тревогу. Не без участия Крайнева, впрочем. Сыщики рассудили правильно: после угрозы шантажистки выгодно продать тайну Алексея Валентин Петрович поторопится. – Успей мы разузнать, что более тридцати путевок предназначены для ветеранов и инвалидов, на шесть бандитских могли бы не обратить внимания, – признался Вик. |
