Сильвания замахала руками и опять пошатнулась вперёд.

– О, – ахнула госпожа Реннеберг и подала Сильвании руку: – Лучше сойди с бревна.

Однако Сильвания и не подумала спрыгивать. Вполне вероятно, что она и не слышала учительницу физкультуры, пребывая в каком-то небесном кошачьем лотке. Её улыбка становилась всё шире, а шатало её всё сильнее. Некоторые девочки из седьмого «Б» закрыли руками лицо, другие вытаращили глаза. Дака смотрела на сестру открыв рот.

– Шлоц зоппо! Нехватка земли, – прошептала она.

Сильвания пролепетала что-то вроде «трули-труля-траля-ля» и снова захихикала. Потом сделала серьёзное лицо. Она прижала ладонь к груди и запела первые строчки «Трансильвания, родна инима мои». Другой рукой она дирижировала невидимым оркестром. При этом сильно покачнулась вправо. Ступня её искала бревно, но нащупывала только воздух. Нога искала и искала дальше, и Сильвания в конце концов упала.

Дака видела, что сейчас произойдёт непоправимое. Быстрее, чем может заметить человеческий глаз (нарушая радикальное правило номер шесть), она перенеслась на другую сторону от бревна, подхватила Сильванию и рухнула вместе с ней на мат.

– Опля! – сказала Дака.

– Упс! – сказала Сильвания и захихикала.

Госпожа Реннеберг поднырнула под бревном на другую сторону и встревоженно уставилась на сестёр. Вокруг них моментально образовался круг из ротозеев седьмого «Б».

– Вы не ушиблись? – Госпожа Реннеберг ощупывала Даку и Сильванию, которая от этого захихикала ещё больше.

Дака потирала задницу, на которую рухнула всей их двойной тяжестью.

Сильвания нагнулась и от души трижды поплевала на ягодицу Даки.

Госпожа Реннеберг наморщила лоб:

– Может, вызвать врача? Или… ещё кого-нибудь?

– Нет, ничего. Я знаю, что с ней, – сказала Дака.

Сильвания громко хихикала. Потом лицо её будто застыло, лишь глаза вращались в глазницах, но и они вдруг замерли. Изо рта Сильвании вырвалась икота, в тот же момент глаза её закатились и голова упала набок.

По толпе ротозеев пронеслись ахи и охи.

– Она спит?

– Она упала в обморок?

– Она умерла? – перешёптывались ряды зрителей.

Дака мгновенно поняла, насколько серьёзно положение. Страх пробрал её, словно холодная змея скользнула от пяток по спине и до затылка. Её вдруг будто парализовало, и она только и могла, что смотреть на сестру широко раскрытыми глазами. Сильвания впала в кому! Что, если она больше не придёт в себя? Или придёт только через три тысячи пятьсот лет? У Даки сжалось сердце при этой мысли. Она должна вывести сестру из комы, даже если придётся сделать это силой. Коротко и решительно Дака размахнулась и со всей силы ударила Сильванию по бледной щеке.

Часть ротозеев испуганно отпрянула и перестала дышать.

Голова Сильвании откинулась на другую сторону, а на щеке обозначился лёгкий красноватый отпечаток руки Даки. Но во всём остальном Сильвания оставалась такой же безжизненной, как и прежде.

– Сильвания, очнись! Сейчас же! Иначе я с тобой больше не разговариваю! – кричала Дака, тряся сестру за плечо. Если бы она хоть что-то могла сделать! В этот момент Дака ничего не хотела так сильно, как вернуть себе сестру. Она готова была сейчас делить с ней не только комнату, но и постель. Она бы одолжила ей пиявку Карлхайнца поласкаться. Она бы даже читала вместе с ней журналы для девочек и любовные романы. Она бы… просто всё сделала для своей сестры. Дака в отчаянии запустила обе пятерни себе в волосы. И тут почувствовала на своём плече чью-то руку.

Госпожа Реннеберг присела рядом с Дакой на корточки и сказала:

– Она наверняка всего лишь упала в обморок.