– Значит, я не получу от тебя любовного письма, нет? – Соня накрутила себе на палец белокурую прядь с затылка Дирка.

– Э-э-э… нет, – ответил Дирк, которого Соня вырвала из его раздумий.

– А жаль. Это было бы так романтич…

– Тсс, – перебил Дирк и осторожно нагнулся к окну.

По улице шли соседские девочки. Одна, Дакария, если Дирк правильно запомнил её имя, как всегда, была в огромных солнечных очках, а вторая, которая звалась Сильванией, надвинула свою шляпу на лоб.

Дирк ван Комбаст толкнул окно, приоткрывая его пошире, и прислушался.

– И что, я действительно пела «Трансильвания, родна инима мои»? Стоя на бревне? Перед всем классом? – расспрашивала Сильвания.

– Да, но ты успела спеть лишь первую строку, а потом уже упала в обморок, – ответила Дака.

– Спасибо, что ты меня спасла, – сказала Сильвания, коротко приобняв сестру за плечо и прижав к себе.

Дака отмахнулась:

– Лучше придумай что-нибудь, чтобы впредь это не повторилось.

– А что же мне делать? Цепочка-то с кулоном пропала!

– Ну, тогда приклей хотя бы чуточку родной земли себе в пупок.

Дирк ван Комбаст видел, как Сильвания брезгливо скривилась:

– Фу, как это негигиенично.

– Да уж лучше негигиенично, чем падать-то, – считала Дака.

Сильвания вздохнула. Она бросила взгляд на дом Дирка ван Комбаста. Он отпрянул от окна. Но за гардиной девочки не могли его увидеть.

– Я лучше приклею изолентой пару крошек земли себе под ремешок часов.

– Хотя это и хлопотно, но всё же лучше, чем ничего, – одобрила Дака.

Затем девочки свернули в подъезд к дому № 23 и вскоре скрылись за входной дверью.

Дирк ван Комбаст откинулся на спинку стула и задумчиво уставился на экран, на котором в качестве обоев была установлена фотография его матери.

– Ты слышала? Она должна набить себе в пупок немного родной земли. Разве это не… подозрительно?

– А что тут такого подозрительного? Это же две девчонки в возрасте между десятью и шестнадцатью, у них же одни глупости на уме. У меня тоже так было.

Дирк растерянно повернулся к Соне:

– Это я не с тобой говорил.

Соня даже оглянулась, нет ли в комнате кого-то ещё.

– А с кем же?

– С моей матерью. – Дирк кивнул подбородком на экран монитора.

– О! – Соня подняла брови вверх. – Твоя мама. Понятно. Ну, я тогда лучше… пойду.

Дирк ван Комбаст отсутствующе кивнул, глядя перед собой. Он лишь рассеянно отметил, как Соня вышла из дома. Одно ему было теперь ясно: «Семья Т./№ 23» подлежит дальнейшему наблюдению. Может быть, даже более интенсивному.

Кладбищенские заметки

Она сидела на своём излюбленном месте. Камень был большой, круглый и поросший мхом. Вокруг росла высокая трава, и могильные камни возвышались над ней в полной тишине, словно сваи над водой. У Хелене они не вызывали никакого страха. Она знала их все. Это и были её друзья.

Хелене вырвала из земли высокий травяной стебель и провела им по своей левой руке, на которой шестирукий монстр, бородавчатый, с выступающими глазами и острыми как нож зубами охотился на гигантского паука. Хелене хотела бы сделать себе настоящую татуировку. Но папа никогда бы этого не разрешил. Целый год понадобился для того, чтобы он хоть как-то привык к этим рисункам на её предплечье. Он полагал, что это лишь фаза в росте ребёнка, которая скоро пройдёт. Какими же наивными могут быть иногда эти взрослые!

Хелене достала свой дневник.