Изменить размер шрифта - +
Одет во что-то одновременно новое и безвкусное — он тратил слишком много денег на модную одежду. Но Луэркас заметил, что, помимо всего прочего, Дафрил выглядел довольным. Даже торжествующим.

Дафрил схватил стул, плюхнулся на него с изяществом мешка с камнями, брошенного на землю, жестом подозвал слугу и, словно он обращался ко всем сидящим под тентом и даже к прохожим, сказал:

— Принесите мне бочонок самого лучшего ферруза и тарелку уитлинга с кровью и со специями, и всего, что пожелает мой друг. У нас есть хороший — очень хороший — повод для веселья.

Слуга кивнул; лицо его было напряженным. Затем вежливо улыбнулся и сказал:

— Мои поздравления, Магистр, и поздравления отХа-Ферлингетта.

И он суетливо засеменил прочь, словно букашка — каковой, в сущности, и являлся. Как только слуга оказался вне пределов слышимости, Луэркас повернулся к Дафрилу и сказал:

— Потише, старина. Я временно отстранен отдел, ты сейчас тоже не в почете, и меньше всего нам нужно, чтобы кто-нибудь подумал, что у нас какой-то личный повод для радости.

— Тест подтвердил, что моя супруга беременна! — выпалил Дафрил, и все вокруг — те, кто исподтишка наблюдал за ними, одновременно с любопытством и осторожностью — понимающе улыбнулись и вернулись к своей еде и напиткам.

Луэркас нахмурился и перешел на шепот:

— Твоя супруга?Когда, черт возьми, ты успел обзавестись таковой?

— Беременна, — радостно заявил Дафрил. И, понизив голос, добавил: — Мы собираемся назвать ребенка Зеркало Душ.

В одно мгновение все напряжение, беспокойство и страх, что терзали его в последнее время, покинули Луэркаса, и он улыбнулся так широко, что чуть было не проглотил собственные уши.

— Значит… тест сработал? Дафрил улыбнулся.

— Как магия. У нас сейчас есть… ну… ты сам знаешь. Все прошло просто отлично — такой замечательной работы я за всю жизнь не видел. Хотя ты мне, наверно, и не поверишь…

— Ты заслужил право злорадствовать. — На мгновение Луэркас задумался. — Ты… разговаривал с… — Он умолк, не в состоянии придумать, как бы это получше сказать. — Бесплотной душой, заключенной в Зеркале?

— Мы с ней отлично побеседовали. Она несказанно рада. Только попросила, чтобы к ее… возвращению мы позаботились, чтобы она стала еще красивее. — Он усмехнулся. — Мы могли бы отправить ее в тело пропахших рыбой и водорослями рыбаков, и, честное слово, она была бы счастлива.

Луэркас на мгновение задумался, затем улыбнулся.

— Ах. Наш доброволец — это Меллейн, да?

— Угадал. Я подумал, что она согласится; это же замечательная возможность — избавиться от ужасного жира, который она всю жизнь таскала на себе, ожидая, пока кто-нибудь придумает заклинание, которое наконец избавит ее от уродства.

— Она ухватилась за эту возможность.

— Еще бы. Вот и пусть побудет красавицей. Уверен, мы сможем найти для нее «предательницу» и сделаем так, чтобы девушка потерялась на пути в Уоррен.

— Так когда у нас запланировано обращение?

Дафрил улыбнулся, но не ответил. Вместо этого он поприветствовал слуг, которые принесли его еду, и принялся есть и пить, всем своим видом изображая восторг.

Он был крайне любезен с последним слугой, который принес ему крошечное пирожное, такое воздушное и красивое, даже было обидно его есть.

Если бы он и его несуществующая супруга на самом деле ожидали ребенка, по традиции он должен был разломать это пирожное напополам и затем съесть его за здоровье и благополучие своей драгоценной супруги. Эта традиция зародилась в те времена, когда мужчины надеялись обмануть богов, уничтожая ненастоящих детей, отчаянно молясь о том, чтобы таким образом отвести внимание богов от настоящих младенцев, которые должны были жить.

Быстрый переход