Изменить размер шрифта - +

– Маш, ты когда одежду уже начнешь носить? – произнес Лавров со вздохом, чуть отступая в сторону, чтобы пропустить соседку.

– Я в одежде, – буркнула она недовольно и, виляя едва прикрытой попкой, сразу пошла в кухню.

– Я мужик все же, Машка. Не стыдно тебе так вот передо мной появляться? – ворчал Лавров, следуя за ней по пятам.

– Ты, Саша, не мужик, – изрекла она со смешком, сразу принявшись открывать крышки кастрюлек, стоящих на плите.

– А кто же, простите? – Он снова подумал, что готов обидеться.

– Ты, Саша, мент. И мой сосед уже сто лет. А это почти что брат. И поэтому я не могу тебя стесняться. Ты же вот тоже передо мной стоишь в трусах – и ничего.

Упрек был принят. Лавров сходил в комнату, натянул широченные джинсовые шорты, в которые двое таких, как он, влезли бы запросто, вернулся в кухню. Машка уже наложила себе каши, которую он приготовил на завтрак себе, между прочим. Села на его любимое место в уголочке, из-за чего он постоянно злился. И теперь облизывала ложку, которой накладывала кашу, и смотрела на него как-то странно.

– Чего? – Он сел напротив, на самое свое нелюбимое место – спиной к двери, он не терпел так сидеть за столом. – Ну! Говори!

– Только не ори, ладно? – Машка опустила синие глазищи вниз, уставилась на тарелку каши.

– Только не это, Маш!

Он не заорал, он взвизгнул так, что она поморщилась. Она что – эта дурища с косищей, снова собралась замуж?! В третий раз?! В неполные тридцать лет снова замуж?! В третий раз?!

– Не ори, – буркнула она.

И тут же забила себе рот тремя ложками каши, щеки раздулись, она начала медленно жевать. Это, надо полагать, для того, чтобы не отвечать на его немой вопрос.

Значит, правда!

– Маша, Маша, опомнись! Тебе еще и тридцатника нет, Маша! – принялся тут же Лавров ее увещевать, поняв по ее забитому кашей молчанию, что да – она собралась в очередной раз замуж. И ничего уже с этим поделать нельзя. – Чего ты так летишь-то туда?

– Пока берут, – пробубнила она сквозь кашу, пожав плечами.

– Кто берет-то?! Кто?! Урод на уроде! И где ты их только откапываешь?!

Она со вздохом подняла на него голубые глаза, покачала головой. Что означало: ты не поверишь! И Лавров понял – на работе. Она снова познакомилась с очередным своим претендентом на ее изящную ручку и беспечное сердце на работе.

– Дура! – проворчал Лавров.

Вылез из-за стола, налил себе кофе из большого медного кофейника, доставшегося ему в наследство от двоюродной бабки, прожившей почти всю свою жизнь в Турции.

Раритетную посудину он обожал. Кофе в нем получался отменным. Долго не остывал и аромат хранил часами. Чашку налил большущую, чайную, всыпал туда две ложки сахара. Размешал, шумно хлебнул. Зажмурился. Вкусно, крепко, горячо.

– Мне налей, – скомандовала Машка, кашу она доедала.

Лавров послушно налил ей в точно такую же чашку, всыпал две ложки сахара, размешал. Машка, как и он, любила крепко, сладко, горячо.

– На, – с грохотом поставил перед ней чашку.

Быстрый переход