А вскоре подоспело и третье сообщение — из райцентра Агвали…

/«С помощью начальника местного РОВД (бывший командир роты спецназа, ветеран войны в Афганистане), удалось выяснить личность «Сайхана»./

/Сайхан Сусаев — 1970 года рождения. Чеченец. Холост (разведен решением шариатского суда в 1998 году). В первую чеченскую компанию воевал в различных формированиях Дудаева. Ныне занимается перепродажей наркотиков. С поличным был взят однажды, но во время следствия сумел откупиться и получил условный срок. Имеет налаженную сеть оптового сбыта наркотиков в соседние республики и области РФ./

/Задержан моей группой третьего января сего года. После усиленной «обработки» Сайхан Сусаев сообщил:/

/1. Описанный Вами караван с коноплей, направлялся и благополучно прибыл именно к нему;/

/2. На момент задержания 80 % конопли уже реализовано;/

/3. С чеченскими боевиками поддерживает исключительно коммерческую связь — деньги за реализацию караванного товара (за вычетом своего процента) должен был передать людям полевого командира Абдул-Малика;/

/4. О стратегических планах Командования ВС ЧРИ Сайхан Сусаев не знает./

/Ныне Сайхан Сусаев отпущен и ожидает появление людей Абдул-Малика под нашим контролем/

/Список фамилий постоянных перекупщиков наркотических средств ниже прилагается…»/

— Антон, задержись немного, — шепнул Серебряков Князеву после окончания очередного совещания, посвященного разбору донесений из Дагестана.

Князев понимающе кивнул, а про себя едва не выругался — его план посещения кабинета Эвелины с извинениями за неудавшийся вчерашний вечер в ресторане рушился словно карточный домик…

Когда сотрудники Центра удалились из ординаторской и голоса их стихли у лифта, Сергей Николаевич накинул поверх пижамы шинель, водрузил на голову генеральскую папаху и предложил молодому коллеге прогуляться на свежем воздухе. Они неторопливо спустились по лестнице вниз; Антон получил в гардеробе пальто, с привычным тщанием оделся у зеркала и вышел вслед за Серебряковым на застекленное крыльцо.

— Хочу поговорить с тобой с глазу на глаз. Не возражаешь? — взял его под руку руководитель Центра и направился по узкой аллейке между серым зданием клиники и ровным рядом черневших в вечерней тьме деревьев.

— Нет, отчего же? — незаметно вздыхая, отвечал тот.

— Я ведь вижу: не складываются у вас отношения с Альфредом Анатольевичем. А жаль — дуэт получился бы великолепный, неповторимый. С твоими способностями к анализу, да с его опытом!.. Ну да ладно, не об этом я хотел…

Антон уж давно смекнул о чем тот собирался повести речь. Еще там — в холле, расправляя против высокого зеркала тонкое кашне на шее, он не смог сдержать презрительной усмешки. Своим приглашением на эту чертову прогулку генерал признавал его полную и безоговорочную победу над Альфредом Анатольевичем. Не с ним — старым, консервативным и надменным уродцем, а с молодым одаренным Князевым Серебряков решил поделиться сокровенным и посоветоваться в последний и решающий момент перед отданием приказания о переброски на восток Чечни нескольких крупных войсковых соединений.

Подняв голову и с тоскою посмотрев на горящие окна в четвертом этаже, талантливый аналитик сызнова почувствовал подступавшую скуку оттого, что все наперед предугадывал вплоть до самой последнего пустяка. От безысходности он принялся считать и отыскивать средь светившихся проемов кабинет Эвелины. Где-то там, в уютном тепле маленького помещения с табличкой «Хирург» на двери, сидела сейчас над рабочим журналом девушка его мечты.