И снова все внезапно переменилось, как и несколько дней назад. Но теперь боевая машина неожиданно появилась с обратной стороны — из-за плавного изгиба реки, уходящей к самой грузинской границе. Вид бронированной машины так же весьма отличался от замеченных здесь пятью дням ранее…

Бока БТР-80 весело поблескивали новенькой светло-серой с разводами краской. Резина на колесах была новенькой, из маленькой круглой башни торчал крупнокалиберный пулемет, на борту зачем-то красовался желтый номер «06».

Кавказцы тут же сгрудились у наезженной колеи и с криками ликования встретили отремонтированный бронетранспортер. Тот тормознул на окраине лагеря; двигатель, взвыв до максимальных оборотов, замолчал. И сразу же закипела работа: бандиты выстроились в цепочку и стали передавать друг другу темно-зеленые деревянные ящики и цинковые коробки, принимаемые экипажем на борт через открытый люк.

— Неплохо поставлено дело, — зло сплюнул на снег Павел. — Как думаешь, что в ящиках?

— Тяжело таскают… Судя по весу — боеприпасы, — пробормотал Константин.

Закончив погрузку, чеченцы отошли в сторонку, а механик-водитель снова запустил двигатель. Выпустив жирные клубы дыма, машина медленно и осторожно поползла дальше — на северо-восток…

Приблизительно через полтора часа на берегу показался следующий бэтээр, и картина повторилась с точностью до незначительных деталей.

— Все то же самое. Только у этого одиннадцатый номер и борта немного другой «масти», — подсказал снайпер, — темных пятен меньше.

Вскорости люк захлопнулся, взревел дизель, и второй бронетранспортер, огибая по глубокой колее черневшую неподалеку скалу, исчез в том же направлении, что и первый.

Часам к четырем вечера к палаточному лагерю подкатил зеленый «Урал». И он выглядел идеально, словно час назад сошел с заводского конвейера. Под тент кузова боевики ничего грузить не стали — вероятно, автомобиль предполагалось использовать исключительно для перевозки личного состава. Обменявшись со старшим перевалочной базы несколькими фразами, шофер повел трехосный вездеход в сторону Дагестанской границы.

Ниязов покурил в кулак, утопил окурок в снег и проворчал:

— Да… мать их!.. Похоже, затевается серьезная бодяга. Хорошо хоть вовремя прочухали и предупредили. Меньше двух суток до шестого числа осталось.

Но Яровой не внимал старшине. Тонкий слух его был обращен в этот миг на юго-запад — туда, где занималась вечерняя заря. Из-за речной излучины доносился слабый монотонный гул работающего мотора третьего за сегодняшний день бэтээра. Серое граненое туловище его и впрямь скоро вынырнуло из-за дальнего поворота.

— «Ноль девять». На башне намалеван зеленый флаг с волчарой, — угрюмо констатировал Паша, заметив, что командир не подносит к глазам бинокль.

Командир же и в самом деле не стал предаваться бесполезному созерцанию однообразной картины, а, скосив взгляд куда-то влево, к чему-то внимательно прислушивался…

— «Пятнадцатый». Этот почему-то коричневый — видать серая краска закончилась. Экую же прорву техники насобирали «черти»!.. — провожая взглядом четвертый БТР, сердито буркнул старшина через час, когда небо окончательно окутали темно-серые сумерки.

А когда уж стрелки часов почти сошлись на полуночи, через лагерь проследовал второй «Урал», какого-то малопонятного в темноте светлого цвета и с открытым кузовом.