Голубые бусы, рассыпанные по прибрежному песку, тяжелый дым русских пищалей, звон панцирного железа – все это не трудно себе представить. Это была первая битва с обитателями побережий Аниана, после которой стали слагаться чукотские сказания о белых людях с усами, как у моржей. Битва эта произошла 20 сентября, в первый день после праздника Зосимы и Савватия. Тогда Федот Попов и пролил свою кровь па серый приморский песок.

Несколько неясно, долго ли продолжали после этого Федот со своей «якутской бабой» и Герасим Анкудинов путь вместе с Дежневым. «...и того Федота со мною, Семейкою, на море разнесло без вести», – пишет Дежнев сразу же вслед за скупым упоминанием о «драке», в которой был ранен Федот Попов.

Итак, из шести деревянных китов, построенных в Нижнеколымском зимовье, уцелел только один! Семену Дежневу были вверены судьбы двадцати четырех человек, сидевших в коче, гонимом бурями Тихого океана.

В самый день покрова, 1 октября, или чуть позже началась великая буря. Ходуном ходили деревянные суставы коча, судно уже не слушалось руля. Его носило «всюду неволею» и наконец выкинуло на покрытые седыми бурунами берега где-то между устьем Анадыря и мысом Ананнон. Так был пройден весь пролив между Азией и Америкой. Если бы Дежнев читал Гастальди и Розаччо и умел производить счисления, он был бы поражен. Пресловутый пролив Аниан находился на 66° северной широты, почти на том самом месте, которое отвели ему космографы Венеции и Амстердама!

Но не было здесь плодов земных, найденных пылким Мальдонадо. Метель и цинга раскрывали свои страшные объятия перед русскими храбрецами. Им надо было теперь подниматься к северу вдоль гористого берега, искать спасения на Анадыре, как будто для Дежнева и его товарищей там был дом родной!

СТРАНА АНАУЛОВ

По существу, совершилось открытие новой страны к югу от устья Анадыря, у нижней границы Анадырского залива. Здесь, у края земли, жили кереки – бесстрашные охотники за моржами. Дежнев впоследствии еще не раз встретился с ними в боях за обладание знаменитой анадырской отмелью. А пока двадцать пять полураздетых, истомленных людей бродят вокруг разбитого коча, вытаскивая из-под его обломков все то, что может пригодиться им в их, может быть, последнем страдном пути. С коча сняли все, что можно было взять с собой, даже остатки казенной писчей бумаги, о нехватке которой Семен Дежнев не раз потом вспоминал на Анадыре.

«И пошли мы все в гору, сами пути себе не знаем, холодны, наги и босы, а шел я, бедной Семейка, с товарыщи до Анандыры-реки ровно десять недель, и попали на Анандыр-реку внизу близко моря, и рыбы добыть не могли, лесу нет, и с голоду мы бедные врозь разбрелись. И вверх по Анандыре пошло двенадцать человек, и ходили двадцать дён, людей и аргишниц, дорог иноземских, не видали, и воротились назад, и, не дошед за три днища до стану, обночевались, почали в снегу ямы копать», – так напишет Дежнев через семь лет после этой страды.

Фома Семенов Пермяк, один из первых разведчиков Нижнего Анадыря, проживший потом тридцать три года в новой стране, стал отговаривать товарищей от ночевки в снежных могилах. На его зов поднялись лишь Иван Зырянин и Сидор Емельянов из Великого Устюга. Остальные люди от голода не могли и шагу шагнуть. Слабыми голосами просили они передать Дежневу, чтобы он хоть «постеленко спальное» да худую одежонку прислал и немного еды, чтобы добраться им до стана.

Фома Пермяк и Емельянов пришли к Дежневу, а Иван Зырянин отстал от них и погиб. Через несколько дней пришла на «Камень» помощь от Дежнева и принесла с собой последнее его шубное одеялишко, но людей, погибавших в снежных ямах, уже не нашли на том месте, где их видел Фома Пермяк.