|
Ванюшка даже кулаком ударил себя по груди. - Семен Алексеевич! Чувствую, понимаю! Если бы не понимал, то и на дно бы не полез. Ради чего я полез? Ради этой самой морской капусты полез. Но только, Семен Алексеевич, не привык я еще. Вот Марфа Захаровна недавно угощала нас щами. Натуральными. Ах, невозможно забыть, Семен Алексеевич! Красота! - И вдруг, хлопнув Конобеева по спине, Ванюшка воскликнул: - Макар Иваныч, помнишь? Нет, как хочешь, а Марфу Захаровну мы сюда доставим. Если под водой у нас щами запахнет, совсем другой океан будет. Красота! Только как, Макар Иваныч? На какой бы крючок, на какую приманку нам эту рыбку поймать - Марфу Захаровну то есть? Конобеев вздохнул и даже ложку отложил в сторону. - Не сделано еще такого крючка, на который можно было бы таких самостоятельных старух ловить, - отвечал он. - Греха боится по глупости бабской. Староверка она у меня. - А ты тоже старовер? - спросил Ванюшка. - Был, да весь вышел, однако! - ответил Конобеев. - Темность. Макар Иванович о чем-то глубоко задумался, потом, не окончив обеда, поднялся из-за стола и вышел. - Скучает! - тихо сказал Ванюшка, кивнув вслед Конобееву. - Эх ты, крученье-мученье с этим полом, с длинным подолом. А Конобеев прошел в свою комнату, хмурый, озабоченный. Его густые брови, усы и борода топорщились и беспрерывно шевелились. Он надел водолазный костюм. Старику хотелось на берег, но на глаза Марфе Захаровне он не решался показываться. И он отправился далеко на юг, на разведки. Эти разведки Конобеев очень любил. Потом он докладывал обо всем виденном под водой Волкову: где какая почва, где растут водоросли, где они не растут, но расти могут. Конобеев пробродил целый день, вернулся поздно ночью, улегся на полу - он не любил спать на кровати - и начал так ворочаться и вздыхать, что разбудил Гузика. - Чего вы ворочаетесь, Макар Иванович? - спросил его Микола. - К непогоде. Тайфун будет, - отвечал Конобеев. - Всегда чую! Но не одно приближение тайфуна заставило его ворочаться и вздыхать по-слоновьи. Ему было жалко старуху, Марфу Захаровну, которая в эту ночь ворочается одна в китайской фанзе под елью. Ель шумит, дверь скрипит, собака воет, а она одна... Жалко старуху, но и бросить воду он не может. Нет, никак не может! Да и как бросить налаженное дело, шутка ли? Макар Иванович начал вспоминать свою жизнь вплоть до того момента, как он встретился с Волковым. 4. ПОДВОДНЫЙ СОВХОЗ Конобеев родился и вырос в Приморье. Отец его был зверолов. И Макар Иванович еще десятилетним мальчишкой уже ходил с отцом на медведя. Сколько он их потом уложил на своем веку, выходя на зверя "один на один"! Но не в пример отцу, который был настоящим "лесным человеком", у Макара Ивановича была общественная жилка. Еще в старое время, до революции, он пытался организовать артель охотников и рыболовов. |
