|
Позвольте представиться: член Академии наук, профессор Борис Григорьевич Масютин. А эта сидящая на полу девица, виновница всего происшествия, - Елена Петровна Пулкова - родная дочь Пулковской обсерватории, попросту Аленка, аспирантка, от слова "аспире" - "дуть, веять, стремиться". Самое стремительное и легкомысленное существо в мире. Аленка поднялась с пола, оправила мокрое платье и подала руку Ванюшке и Конобееву. - Макар Иванович Конобеев, Иван Иванович Топорков. Служащие подводного совхоза. Очень приятно познакомиться, - сказал Ванюшка, крепко сжимая руку Масютина и еще крепче - Аленки. - Вас попросту зовут Аленка, а меня Ванюшка. Вот и очень хорошо. Позвольте просушить ваше платье. - Ванюшка пустил струю горячего воздуха. - Я вижу, у вас тут все электрифицировано. Молодцы! Подходи, Аленка, сушись первая. Если я начну сушиться, то ваш аппарат непременно испортится. - Тут двоим места хватит, становитесь, Борис Григорьевич, - пригласила девушка. - Мне, понимаете, удивительно не везет, - продолжал Масютин, с удовольствием поворачиваясь то одним, то другим боком перед теплой струей воздуха. - Терпеть не могу путешествовать. То ли дело сидеть у себя в кабинете на Морской. Я люблю ночью работать. Все спят. Тихо. Самоварчик ворчит - у меня такой маленький есть, - папиросы покуриваешь. И никаких тебе происшествий. Я домосед. И, несмотря на это, только и делаю, что путешествую. - Потому что вы любите это, - сказала Елена Петровна. - Я! Люблю? Путешествовать? Терпеть не могу. Ненавижу! Я не выношу путешествия, как такового. Но я люблю, это правда, извлекать из-под земли разные полезные ископаемые, редкие металлы и прочее такое. Я, видите ли, химик, геолог, физик. Геолог и химик преимущественно. Для меня нет большего удовольствия, как вытащить откуда-нибудь из-под земли за ушко да на солнышко какую-нибудь урановую смолку, апатит, сланец. Но если бы все это можно было вытащить из ящика письменного стола, я с места никуда бы не сдвинулся. Ты уже суха, Аленка? Женщины одеваются легче. А я еще подсушусь... 22. ДРУЗЬЯ - ВРАГИ Поворачиваясь перед аппаратом, Борис Григорьевич продолжал: - Химики - народ особенный. Вы думаете, химия наука? Нет, химия - это миросозерцание. Я вижу все совсем иначе, чем вы. Вы видите, например, охру и говорите, что это желтая краска, та самая, которой натирают паркетные полы. А для меня это железо, сгоревшее в огне кислородного горения. Вы не замечаете, что весь мир объят страшным пожаром кислородного горения, - а я вижу этот страшный неугасимый пожар. Вы ходите по глине, и для вас она только глина А для меня это алюминий, сгоревший в огне кислородного горения, окислившийся, что одно и то же. Если бы не кислород, вы ходили бы не по глине, а по горам алюминия. И нам пришлось бы и горшки и печки делать из чистейшего алюминия. |
