Этого и добивался Ферндин. Без титула и поместий он был подобен легкой щепке, пляшущей на гребне волны. В любой момент герцогский каприз или происки придворных могли вышвырнуть его прочь из дворца, а вот если бы у него был титул… О, тогда он мог бы побороться с любыми недоброжелателями! Закрепить то, чего уже добился, и стать главным советником герцога по государственным делам, заняв то место, которое занимал когда-то барон Дисс из Редборна. А дальше…

Дальше — он стал бы истинным правителем Бергхейма, вертя герцогом, как красивая любовница вертит старым сластолюбцем…

Это видели и чувствовали все — и приближенные герцога, и простой народ. Праздник Митры приближался, как громадная грозовая туча, и было неизвестно, пройдет ли гроза стороной или спалит своими молниями весь город.

Такую удручающую картину нарисовал перед Конаном красноречивый Бёрри, когда они вечером возвращались в харчевню старого Лиса. И Конан, в глаза не видевший ни молодого герцога, ни коварного Ферндина, уже вполне отчетливо представлял своего будущего противника. Рассказав все это, Бёрри на мгновение остановился и спросил:

— Теперь понял, почему мастер Кларс смотрел на тебя такими глазами?! Руку даю на отсечение, воинов, подобных тебе, не будет на этом турнире! Поверь бродяге Бёрри, я ведь много лет смотрю эти состязания! Господа прекрасно владеют оружием, но все они узки в кости, ни у кого из них нет таких широченных плеч и могучих рук, как у тебя! А простолюдины вообще редко суются на эти турниры — ведь правила здесь достаточно жестоки: воинам дозволяется сражаться до смертельного исхода. В последние годы многие бойцы предпочитают признать себя побежденными, чем лишиться жизни, но все же… Кому из простых воинов захочется рисковать головой, сражаясь с ловким рыцарем, с детства приученным сидеть на коне и каждый день упражняющимся в боевых искусствах! Но ты… Таких молодцов Мэнора, пожалуй, еще не видала, и, может, это сам Митра привел тебя сюда в нынешнем году!

Он задумался и шел молча всю дорогу до постоялого двора. У ворот Бёрри сказал:

— Я сейчас к Лису не пойду, а то потом мне будет уже не выбраться к моей красотке! Завтра утром жди, я за тобой заскочу, пойдем ковать твоего жеребца! А ты, малец, посвети-ка теперь мне, чтобы ненароком не споткнуться по дороге! — И, подтолкнув мальчишку с факелом, он скрылся за углом.

Умывшись на заднем дворе и как следует закусив в компании крестьян, собиравшихся удачно поторговать после праздника, Конан отправился наверх, попросив хозяина разбудить его пораньше. Но, проснувшись наутро от довольно увесистых тумаков и нехотя открыв глаза, он, к своему удивлению, увидел Бёрри, сияющего чистотой своего наряда. Рыжие его волосы были чисто вымыты и светились в солнечных лучах, словно пламя костра.

— Давай-давай, просыпайся! Я нарочно вышел пораньше, чтобы поквитаться за вчерашнее! Ты, приятель, тоже спать будь здоров. Еще немного — и кувшин опрокинулся бы на твою голову!

Конан сгреб его в охапку и повалил на ложе, которое застонало и заскрипело от их возни.

Но запах горячего жаркого, разливавшийся по комнате, привлек внимание киммерийца, и, пару раз стукнув Рыжего подушкой, он быстро сел за стол.

— Ты, наверное, сыт: не может быть, чтобы вдовушка отпустила тебя на голодный желудок!

— Ну, нет, не думай, что все это только для тебя! Я так торопился, что толком и не поел, к тому же она все время требовала поцелуев, и я несколько раз чуть не подавился — такая еда, сам знаешь, не в прок!

— А как же твоя безрукавка? Что теперь будет с рукавами? А штаны, ты о них подумал?! Нет, я ничего тебе не оставлю, сиди тихо и украшай мою трапезу своим великолепием!

— Эх, киммериец, молод ты еще так говорить о Рыжем Бёрри! Что ты, собственно, обо мне знаешь? Ничего! Смотри, как едят знатные господа, и Рыжий Бёрри в том числе!

И он, подсев к столу, начал есть так важно и чинно, не проливая ни капли соуса и не пачкая рук, что Конан, забыв про жаркое, с восхищением уставился на своего приятеля.