Бёрри подмигнул Конану, ухмыльнулся и толкнул его под столом ногой. Конан с уважением смотрел на лысого старика, когда-то учившего юного герцога уму-разуму.

— Да, мы тут с Бёрри ехали по здешним дорогам, и я все удивлялся — порядок не хуже, чем в столице. Тут нужна железная рука и хорошая голова, а не задница, как ты верно заметил! Ну, теперь-то я знаю, кто истинный благодетель этого края — мудрый Старый Лис! За это надо выпить!

— Да, много я повозился с этим юнцом, но он все хватал на лету! Вот что значит — прирожденный правитель! Выпьем, потом я сбегаю на кухню, проверю, все ли там в порядке, и опять вернусь. Бёрри, смотри, чтоб кубки не пустовали, а то я подумаю, что ты стареешь!

Хозяин встал и, подходя то к одному, то к другому столу, здоровался с гостями, хлопая кого по плечу, кого по спине огромной ручищей с рыжими волосами, а в конце концов скрылся за небольшой дверцей в противоположном конце харчевни.

— Ну, теперь его из кухни не скоро дождешься! Ладно, остальное я сам доскажу — старик не обидится!

Не забыл его молодой герцог, не забыл. Объявил, что берет его постоялый двор под свое особое покровительство, пожаловал Лису разрешение изобразить на вывеске герцогскую корону, погреба у него с тех пор ломятся от герцогского вина и дичи, а на кухне заправляет лучший ученик герцогского повара. Да и сам герцог иногда, по старой памяти, заглядывает сюда в драной шляпе, правда, за воротами его теперь ждет отряд стражников, но что делать — ему по-другому уже нельзя…

Они еще раз осушили кубки, и черноглазая Синта предложила им показать комнаты. Конан поднялся и пошел за ней, почувствовав острое желание растянуться на мягком ложе, а неугомонного Бёрри уже кто-то тащил в компанию, и он вытаскивал из-за плеча эрту.

Синта привела Конана в просторную чистую комнату с широким ложем, большим столом и парой резных стульев. На полу около ложа лежала хорошо выделанная медвежья шкура.

— Ты, красавица, принеси-ка сюда еще винца и скажи, чтоб тебя там скоро не ждали! Мы тут с тобой посидим, поболтаем о том о сем…

Девушка засмеялась, кивнула и побежала за вином. Конан не спеша снял плащ, пояс с мечом и кинжалами, сапоги. Ноги приятно щекотала густая медвежья шерсть.

А снизу, из зала, слышалось треньканье эрты и неожиданно сильный, густой баритон Рыжего Бёрри:

ГЛАВА 3

В этом году, как, впрочем, и всегда, летние дни накануне праздника Изобилия Митры стояли ясные и жаркие. Крестьяне радовались на редкость богатому урожаю, а горожане и ремесленники — обилию тепла и света.

Для Оргельда, молодого властителя Бергхейма, наступала самая любимая пора — приближался долгожданный праздник. В этот день нарядные горожане пестрой толпой высыпали на улицы Мэноры, собираясь на площади у храма. После торжественных обрядов и жертвоприношений сам герцог возлагал на алтарь Митры богатые дары, и тогда в городе начиналось веселье, длящееся до утра. А следующий день был днем начала Большого Турнира, любимого зрелища герцога Оргельда. К началу праздника в город стекались гости со всего герцогства, и даже из самого Бельверуса приезжали именитые рыцари, желая принять участие в знаменитом турнире. Наградой победителю служил меч с герцогским девизом, который давал право на получение особых милостей — титулов и поместий, а кроме того, великолепный конь из герцогских конюшен и полный боевой доспех из позолоченной стали удивительно тонкой работы.

Потом, после турнира, начинались бесчисленные балы, охоты, пиры и другие увеселения, которые, сменяя друг друга, продолжались, бывало, по две седьмицы.

Герцогиня Лавиния не меньше своего владетельного супруга любила эти турниры.