Кертис обернулся и заметил, что Брендан сидит, обхватив голову руками.

— Их влияние все растет, — серьезно сказала Ифигения. — Мы уже некоторое время знаем об этом. Древо Совета нас предупредило. Эта болезнь началась у самых корней, друзья. Если не разобраться с проблемой сейчас, наши нынешние беды будут лишь множиться.

— А с Прю-то что? — спросил Кертис. — Кто послал к ней убийцу? Халифы?

Волк осушил кружку и со стуком поставил на очаг, облизывая с усов пену.

— Может, и так, — сказал он. — Или, может, какая-то группировка из усадьбы — кто-нибудь из настоящих старорежимников-свикистов. У них еще остались огрызки власти, хоть действовать приходится в тайне.

— А как эта информация к тебе попала? — спросил Брендан, подперев подбородок ладонью.

— Я же сказал, я не высовываюсь. Заработал себе хорошую репутацию. — Волк трижды постучал когтем по лбу. — Меня посчитали надежным, дали работу в разведке. Непыльную — бумажки в отделе перебирать. Ну, заметил я пару раз стопку приказов о казни или, там, заключении, ну и что? Я о себе забочусь. Ну и вот, значит, есть у них в штате интуиты — такие, как северолесцы, которые слушать умеют, слышат растения и все такое. Эти целыми днями сидят в саду и ждут, что им деревья с кустами доложат. И каждый день отчитываются мне, что услышали. И как-то один — особо талантливый — говорит, мол, слухи ходят, что к Деве на велосипеде собираются подослать убийцу — кицунэ, ни больше ни меньше. Вроде бы дело серьезное, так? Она же, считай, символ революции! Но стоило мне заикнуться об этом начальникам, как они шлепнули на отчет печать «конфиденциально» и запихнули гнить в архив, в самый дальний угол подвала.

— Почему? — спросил Кертис.

— Да знал бы я, — ответил волк. — И у меня не было особо времени гадать; в управлении запахло жареным, и тут от интуитов пришла еще одна весть — мол, будут чистить разведку. Я догадался, что речь обо мне: убирают всех, кто видел тот отчет о девчонке. В общем, я так подумал. Доделал, значит, дела и говорю — пойду перекушу по-быстрому; а сам рванул на север со всех лап. Вы себе не представляете, какой у меня камень с души свалился, когда я сумел перебраться через стену на границе. Такое облегчение — вылезти из этой помойной ямы. — Капрал снова потянулся к кружке, забыв, что выпил все до дна, и попытался сделать большой глоток. Одарил оловянную посудину несчастным взглядом и умоляюще улыбнулся Ифигении.

— В свое время, капрал, — ответила та.

Тут голос подал филин Рекс:

— Вас раскрыли? В усадьбе знают, что вы сбежали с информацией?

Волк пожал плечами:

— Не знаю. В ворота проскользнул вроде без шума. Правда, как-то ночью меня койоты потрепали — у Рощи Древних. Вот. — Он указал на рваное ухо. — А так… кто знает?

— Идти назад слишком опасно, — сказала Ифигения. — Вам придется скрываться. — Она оглядела присутствующих и добавила: — Как и всем нам. Для южнолесцев мы — лицо переворота. Если они — кто бы эти «они» ни были — хотят навредить Прю, то все мы тоже в опасности.

— Так что с Прю? — напомнил Стерлинг.

— Нужно доставить ее в безопасное место, — ответил филин. — И поскорее.

— И где же это сейчас безопасно?

Филин Рекс посмотрел на Кертиса и Брендана:

— В самом тайном бастионе самого дикого края. В новом лагере диколесских разбойников на склонах Большого оврага.