Бейтс повернул туда, откуда только что пришел Бомонт. Бомонт видел, как он уходит, заново обдумывая положение. Забрал ли Финн девочку? Ясно было, что сбежал именно Финн. Если он забрал девочку с собой, тогда служба Бомонта в доме Клинтхаймера кончилась. Нет серьезных причин оставаться. Если же Финн не сбежал, то девочка все еще в плену, и Финну конец, если его найдут. Бомонт, ни секунды не собиравшийся обыскивать Блэкфрайарз, пошел к красной двери. Она была распахнута, на крыльце стояла старуха миссис Сцинк, лицо кислее уксуса, волосы — будто гнездо безумной птицы.

— Поискал вдоль реки, как было велено, — сказал ей Бомонт. — Никакого мальчишки.

Охранница уставилась на него.

— А я не видела, как ты выходил, карлик, и твоей метки на доске нет.

— Тогда вам лучше держать глаза на физии, а не в кармане. Мистеру Клингхаймеру не нужны слепые старухи у ворот, особенно когда в доме воры. Я оказался под рукой, когда разнеслась новость, а вы этого не знаете. А дверь не была заперта, потому что мальчишка ее отпер. А вы, без сомнения, спали с дверью нараспашку, так что я вышел легко и без помех, как и мальчишка, а теперь возвращаюсь. Вы уродливая, никчемная, бесполезная карга, миссис Сцинк, но имя у вас подходящее.

Бомонт оттолкнул охранницу, потому что та принялась орать на него, и поднялся по лестнице на чердак. Зрело ощущение, что события развиваются слишком быстро. Удача, что утром он оставил дверь незапертой, так что Финн смог выбраться — если только мальчик сбежал, — а вторая удача в том, что незапертую красную дверь повесят на Финна, а не на Бомонта, пусть даже у миссис Сцинк есть свои подозрения. Он видел это по лицу старухи. Но, так или иначе, обвинить Бомонта она не сможет, потому что яснее ясного, утром ее на посту не было.

Бомонт вошел в свою комнату и порадовался, что там все в полном порядке. Нарбондо привезут из клиники самое раннее в полдень, а в промежутке можно полежать и обдумать дела. Сняв шапку, Бомонт положил ее на стол, сбросил куртку и, повесив ее на спинку стула, подошел к окну, намереваясь задернуть занавеску. А за стеклом виднелось лицо Финна Конрада, и ветер раздувал его волосы.

XXI

ЗАВТРАК

Когда на следующее утро Элис спустилась в зал, Табби и Хасбро сидели за столом, а перед ними стояли чашки с кофе и фарфоровый кофейник. Мисс Бракен нигде не было видно — очевидно, она еще спала. Ни мистера Хиллмана, ни мистера Смайти тоже не наблюдалось. У камина сидел человек, опустошавший тарелки с едой с той же скоростью, с какой проглядывал утреннюю газету.

— Я бы попросила чашечку кофе, если джентльмены не против поделиться, — сказала Элис, присаживаясь рядом с друзьями.

— Биллсон купил бобы у человека, который только прибыл с Суматры, — сообщил ей Табби, наливая чашку. — Он поджарил бобы этим утром и, увидев нас на лестнице, сварил целый кофейник. Лучше вы еще в жизни не пили — гарантирую, хотя кофе уже остывает. Должен сказать, что вы, похоже, сегодня утром в отличном настроении. Что случилось?

— Через минуту скажу, — ответил Элис, видя, что у Табби рассечена бровь и ее стягивает кусочек пластыря. Из-под манжеты рубашки выступал край окровавленной повязки, очевидно, наложенной на запястье. — Есть новости, Хасбро?

— Мне жаль говорить, что нет. Бюро работ вовсю заканчивает засыпать провал. Факт, что два человека все еще там, внизу, не возымел на них никакого действия, равно как и все мои протесты.