— Слышь, дед, шел бы ты отсюда!..

Федор Ильич ответил ему кротким, как у голубя, взглядом:

— Сынок, я ж с голоду тогда помру!

Милиционер внимательно посмотрел в коробку для подаяний и зевнул от скуки так, что чуть не вывихнул челюсть:

— На улицу иди. В метро милиция с управы работает. Видишь, нет никого...

Пенсионер робко высказал предположение:

— Может, старика не тронут?

Постовой, совсем молодой парень, еще не успел набраться того цинизма, который приходит с годами, и пожалел старика:

— Ну гляди.

— Спасибо, кормилец,— умильно произнес Федор Ильич, провожая милицейскую спину благодарным взглядом.

Люди, далекие от нищенской профессии, редко задаются вопросами: как пожилые или относительно молодые люди умудряются часами сидеть или стоять на одном месте, в однообразной позе, сохраняя при этом известную живость ума и наблюдательность. Представьте, мимо бесконечным потоком спешат люди, они сливаются в безликую ленту, которая скользит мимо вас, погружая в сноподобное состояние. Через час вы перестаете реагировать на окружающее, через два — просто засыпаете, в той позе, которую выбрали. Любой врач знает, что монотонный раздражитель способствует процессу торможения. Но вот тормозиться нищим как раз никак нельзя — упустишь выгодного клиента. Попрошайка должен контролировать лицевые мускулы. Основная задача: продемонстрировать клиенту несчастное выражение лица, застывшую позу, полную немого отчаяния. Это и заставляет прохожего вытащить кошелек и сделать подаяние. В противном случае нищий его не зацепит, и он унесет с собой свою пятерку, десятку, а иногда и вожделенный полтинник.

«Профи» вырабатывают такие приемы месяцами. Федор Ильич овладел ими меньше чем за неделю. Что ему в этом помогло: особый талант, наитие или трудное детство, осталось за кадром. Лично он считал это своим личным ноу-хау. Заключалось оно в следующем: во время «работы» он впадал в подобие транса, при этом определенный участок мозга находился в постоянной активности, наподобие человека, находящегося под гипнозом. Роговский тесть реагировал только на тех, кто подходил, собираясь бросить в коробку монетку. В остальные моменты он просто отключался, как видеомагнитофон в режиме ожидания. Благодаря этому приему Федор Ильич в конце дня оставался свежим и бодрым, а Тамаре Михайловне и в голову не могло прийти, где супруг проводит большую часть времени.

В тот день работа шла ударными темпами. Близился праздник, народ бодро метал пятерки и десятки в коробку для подаяния. Федор Ильич, который накрепко внушил себе, что все это нужно для блага Родины, не без удовольствия перекладывал деньги в карман. Василий, страховавший тестя на случай критических ситуаций, отвлекся, рассматривая журналы в ближайшем киоске.

Внезапно от толпы отделилась пожилая женщина и направилась прямиком к сидящему на стульчике нищему. Внутренняя автоматика сработала: Федор Ильич весь подобрался, нарисовал на лице жалобное выражение и поднял голову. Челюсть медленно поползла вниз: рядом с ним стояла его благоверная. Причем глядела она на него так, словно нашла в кладовке дохлую крысу.

— Так... И чего ты здесь стены протираешь? Да еще в таком виде.

Федор Ильич умудрился незаметно задвинуть ногой коробку для подаяний. Ляпнул первое, что пришло в голову:

— Я, это... Приятеля жду!..

Тамара Михайловна уперла руки в заплывшую талию — это был верный признак надвигающейся бури:

— Какого еще приятеля?! И почему здесь, а не на скамейке?!

Роговский тесть продолжал пороть чушь:

— Скамейка, она вон где, а у него со зрением не очень. Ветеран, как и я. Кстати, это не он по эскалатору спускается?..

— Где?..

Воспользовавшись тем, что жена отвлеклась, Федор Михайлович принялся отчаянно жестикулировать зятю, в попытке привлечь его внимание, но подстраховщик углубился в изучение журнала для мужчин.