– Прости… Прости меня… – помимо воли прошептали губы,

– Паш, открой дверь. Ладно?

– Дверь? – Павел недоуменно обернулся и посмотрел в сторону коридора. – Открыть?..

– Да.

03:00, 02:59, 02:58, 02:57…

На подкашивающихся ногах Павел послушно пошел к двери. С трудом повернул щеколду замка и…

02:00, 01:59, 01:58, 01:57…

На пороге стояла красивая молодая женщина. Волосы сбились, глаза красные от слез – любящие, несчастные и бесконечно счастливые. А на руках младенец – совсем маленький, крошечный…

– Олеся…

– Это – Павлик, – прошептала она, кусая потрескавшиеся губы. – Твой сын…

01:00, 00:59, 00:58, 00:57…

Люди Гаптена ворвались в квартиру, оттеснили Павла, Олесю, влетели в комнату и бросились к взрывателю.

– Справитесь? – тихо спросил Данила, внимательно разглядывая провода.

– Еще тридцать секунд! – весело подмигнул ему один из взрывотехников. – Бездна времени!

– Справимся, конечно, – спокойно подтвердил другой.

– Простая машинка, – деловито констатировал третий. – Можете быть спокойны.

Бригада занялась разминированием.

Данила вышел в коридор.

Павел протянул к малышу руки. Олеся, улыбаясь сквозь слезы, бережно передала его отцу.

Мы с Гаптеном стояли на лестничной площадке.

И вдруг Данила ощутил спиной чей-то взгляд. Он оглянулся.

Коридор вел в маленькую кухоньку… В дверном проеме стояла пожилая женщина. Длинные с проседью волосы зачесаны назад. Ситцевое платье, поверх него вязаная кофта.

– Я Пашина мама, – тихо сказала она.

– Вы все время были здесь?! – прошептал Данила.

Она улыбнулась:

– А куда я без него, – и кивнула в сторону сына.

– Мама… – обернулся Павел, держа на руках сына. – Смотри какой…

Его лицо было озарено светом, а глаза светились любовью.

00:03, 00:02, 00:01, 00:01…

Когда Данила уехал к Павлу, а мы начали постепенно понимать, что происходит и в какой опасности оказался наш друг, было принято решение действовать по разным направлениям.

Андрей остался в Центре у Гаптена и сводил всю информацию из разных источников. Сам Гаптен руководил людьми, которые вывели жителей из дома, организовали оцепление, готовились к штурму… А я поехал за Олесей.

Каждый делал то, что мог. Сложнее всего пришлось Даниле, а мне, как обычно, досталась самая простая задача.

Только теперь мы собрались все вместе, и я смог задать Андрею вопрос, который мучил меня все это время:

– Андрей, а что ты говорил о «луковке»?

– О луковке ? – переспросил он, словно в первый раз слышит.

– Да, ты сказал, что Христос не к тысячам избранных приходил, как говорит Великий Инквизитор, к одному – то есть к каждому. И про сострадание. А потом вдруг – что Данила даст Павлу луковку. Так что там с луковкой? Это тоже в романе «Братья Карамазовы»?

– Ах да! – вспомнил Андрей. – Про луковку!

– Расскажи… – попросил я.

– Это история Грушеньки, – принялся объяснять Андрей. – Ее в романе все считали падшей, но она не падшей была, а просто любила.