Никогда еще я так не любил. Все, что я испытывал раньше, было не больше, чем увлечение…
Захар, до это молчавший и внимательно прислушивающийся к их разговору, перебил его:
— Я слышал от твоих друзей про какую-то Пану. Если это та, про которую ты говоришь, то она в светлом мире.
— Ее туда тоже силой забрали? — заволновался Иван.
— Не переживай. У вас хорошие друзья, — грустно произнес Захар. — Ее тоже отправились спасать, только вот кто, я тебе не скажу, не знаю.
— Бедняжка… она тоже меченая, — Люба с грустью смотрела на сына. — Светлый мир — это призрачная мечта для каждого из нас. Но выбраться оттуда не легче, чем отсюда. Заведенный порядок суров, — она сокрушенно вздохнула. — Дай бог, не побоюсь этого слова, чтобы у вас получилось избавиться от проклятия, и эти два мира больше не притянули вас.
— Если бы только знать, как это сделать, — уныло проговорил Иван.
Тем временем они уже почти дошли до землянки Ады.
— Дальше я не пойду, — Люба остановилась метрах в десяти от входа. — Не рады мне там будут. Ада и такие, как она, не принимают вассалов черной ведьмы, как нас называют. Поэтому давай простимся здесь, — она заметно волновалась и прятала глаза, чтобы скрыть слезы.
— Но я хотел познакомить тебя с друзьями, — расстроился Иван.
— Не стоит, — грустно улыбнулась она, — не стоит мне их видеть. Иначе… иначе прощание будет еще тяжелее.
— Неужели мы вот так расстанемся, и я никогда больше тебя не увижу? Мама… — Иван с трудом произнес это слово. Слезы душили его, разрушая все мифы о том, что мужчины не плачут. — Мама… — рыдания вырвались из его груди, и он припал к крепкому женскому плечу. Она тоже плакала, перестав стесняться, крепко обнимая сына.
— Спасибо тебе! Спасибо, что ты попал в Оазис жизни, и у меня появилась возможность встретиться с тобой, — всхлипывала Люба, в попытке утешить его. — Тебе пришлось страдать тут, но я все равно рада, что мы встретились. Теперь я знаю, какой ты стал замечательный, повзрослев. А ты, я надеюсь, хоть иногда… будешь вспоминать свою непутевую мать, которая тебя любила больше жизни и будет любить всегда… Все, идите, — твердо произнесла она после короткой паузы, в течение которой крепко обнимала сына. Она оторвала от себя Ивана, по щекам которого, не останавливаясь, текли слезы. Развязала фартук и вытерла им его лицо.
Иван держал мать за плечи и все смотрел и смотрел на ставшее внезапно самым родным лицо. Он хотел запомнить каждую его черточку, малейший изгиб. Мысль, что они вновь должны расстаться, убивала. Слезы постоянно наполняли глаза и переливались через край. А Люба их вытирала и вытирала, а сама кусала губы, чтобы тоже не расплакаться.
Захар деликатно отошел в сторону и не смотрел на прощающихся мать с сыном. Он терпеливо поджидал Ивана возле входа в Адово жилище. Первый заметил, как распахнулся люк, и выбежала Алина. Не обращая на него внимания, она рванула в сторону Ивана.
— Иван! — радостно закричала она, бросаясь ему на шею. — Как замечательно! Как я рада тебя видеть! — она никак не хотела его отпускать, продолжая тискать.
— Ну перестань, глупенькая, — приговаривал он, пытаясь высвободиться из объятий. — Я в порядке… Все хорошо! Я хочу познакомить тебя кое с кем, — он наконец-то разомкнул ее руки и оглянулся. — А… а где она?!
— Она ушла, — ответил Захар.
— Как ушла? — Иван растерянно смотрел на него. |