– Об этом после. Слушай внимательно. Газ окрашен в голубой цвет, не имеет запаха. Проникает через кожу, поэтому противогазов недостаточно. Сообщи об этом всем, кому можешь.

– Есть ли какое-нибудь противоядие? И можно ли его как-то остановить?

– Маленькая доза вызывает паралич на несколько часов. От большой можно умереть. Очень помогает кислород, его нужно давать больше, чем обычным больным. Понял?

– Понял... Если узнаешь еще что-нибудь, звони мне в Окленд. Я отправляюсь сейчас в центр управления (он дал ей номер телефона), а ты оставайся в больнице и делай все, что говорят врачи, хорошо? Хватит приключений для одной ночи. Ты не представляешь, как я рад слышать твой голос!.. Я так беспокоился за тебя!.. У меня все в голове спуталось. Я люблю тебя сильнее, чем думал.

– Взаимно. Потом мы поговорим об этом поподробнее. Джим, почувствовав прилив энергии, принялся действовать. Он бросился на корму своего плавучего дома, перепрыгнул через узкую полоску воды на соседний моторный катер, отвязал носовые и кормовые линии, и, забравшись в рубку, стал за штурвал.

– Эй, Алан! – закричал он. – Я хочу прокатиться! Как ты заводишь эту тарахтелку?

Снизу раздался скрип кровати, послышались громкие проклятия.

– Какого черта... Джим, это ты? Ты что, совсем рехнулся? Джим повернул ключ, и двойной мотор, проснувшись, отозвался низким, приглушенным рокотом.

– Да, я сошел с ума! Взошла полная луна, и я хочу ехать в Окленд! – Он включил задний ход, и катер попятился из дока.

Алан Лумис поднялся по лестнице в рубку. На нем было только полотенце, повязанное вокруг бедер. Выглядел он смущенным.

– Джим, побойся Бога, неужели ты хочешь кататься именно сейчас? Разве ты не знаешь, что я занят?

Джим успел вовремя включить передний ход, и только потому катер не врезался в плавучие дома, стоявшие на противоположной стороне бухточки. При столь резкой перемене направления Алан не удержался на ногах и упал на палубу. Снизу донесся встревоженный женский голос:

– Что случилось? Землетрясение?

Джим нажал на акселератор. Катер, вырвавшись на простор, летел вперед, прижимая его к кожаной спинке кресла. Оглушающий рокот мотора разрывал ночную тишину.

– Это что, шутка? – спросил Лумис, усаживаясь на сиденье рядом с Джимом. Он потерял полотенце, и его голое тело призрачно белело в темноте. – Думаешь, смешно? Я тебе этого не прощу, мерзавец ты этакий!

– Нет, я не думаю, что это смешно. Случилось ЧП – утечка ядовитого газа. Есть жертвы. Мне нужно как можно скорее попасть в Окленд. По воде это десять миль, а по дороге – двадцать. У тебя есть телефон на этом корыте? Дай-ка мне его...

Лумис, вытаращив глаза, смотрел на Джима, как будто хотел убедиться в том, что полнолуние не превратило его в оборотня.

– А ты не шутишь?

– Дай мне телефон. Пожалуйста.

– Алан, скажи ему, чтобы он уходил, – говорила женщина, поднимаясь по лестнице. – Почему он не уходит?

Джим набрал номер Таджимы, Алан и Хельга молча взирали на него.

Когда Таджима взял трубку, Джим, стараясь перекричать рев двигателя, рассказал ему все, что узнал от Карен: газ голубого цвета, и всем, кто подвергся его воздействию, нужно давать большое количество кислорода.

У Таджимы тоже были новости. Проследовав мимо блок-сигнала в Фэрфилде, поезд появился на дисплее оклендской диспетчерской. Шесть миль, от запасного пути до блок-сигнала, он прошел примерно за тридцать минут и сейчас должен идти со скоростью, по крайней мере, пятьдесят миль в час.