— iMadre de Dios! — Не успела она вздохнуть, как Винсент схватил кувшин с водой и принялся прикладывать к ее руке мокрую салфетку. — Я не хотел, pequena, клянусь! — Его голос звучал так, будто он сам переживал величайшие муки.

— Н-ничего, это моя вина. Я обидела вас, сама того не желая. Извините.

— Вы умеете меня задеть. Слишком часто пускаете мне кровь.

«А что вы со мной делаете?» — с болью в душе подумала девушка.

Он опустился рядом на корточки, не оставляя ее руки, а Рейчел не сводила глаз с его преклоненной головы с великолепными черными волосами — их она пропускала сквозь пальцы вчера ночью. Она хотела, жаждала снова повторить это. Но в ту же минуту, как почувствовала уже знакомые ласки его рук на своем теле (хотя сейчас он просто сочувствовал ее боли, а не пылал страстью), она пропала. Глаза ее были закрыты, и это все, что она могла сделать, чтобы не кричать о своей любви, не умолять его ласкать ее, обнять крепко и никуда не отпускать...

— Рейчел?

Невероятно, но этот встревоженный голос, разорвавший возникшее напряжение и заставивший Винсента что-то с досадой пробормотать, принадлежал Кармен.

— Что? Что случилось?

Рейчел отпрянула от Винсента и вскочила на ноги. Она была так потрясена неожиданным появлением Кармен, так смущена ситуацией, в какой та их застала, что в спешке чуть не опрокинула стул — Винсент его подхватил. Какой смысл его племянница вложит в увиденное?

— Все в порядке, — откликнулась она, не понимая, почему Винсент хранит молчание, и нервно развернулась в сторону Кармен. — Просто кофе проли...

И осеклась: Кармен не одна. Рядом с ней, положив ей руку на талию, стоял мужчина, почти такой же высокий, как Винсент, широкоплечий, золотоволосый — наследственная черта семьи Эллис... Ни следа не осталось от прежнего восемнадцатилетнего юноши. Они долго молчали и смотрели друг на друга, отыскивая знакомые черты, отмечая изменения... Кто из них очнулся первым?

— Брайан! — Рейчел полетела навстречу его распростертым объятиям.

— Спанки! — Брайан и смеялся, и кричал ее детское прозвище, не переставая ее кружить.

Он не забыл! Как будто прорвалась плотина — слезы хлынули по ее щекам, и Рейчел дала им волю. Наконец они оторвались друг от друга, еще и еще раз друг друга рассматривая.

— Ты такая красавица! — изумленно воскликнул Брайан сиплым голосом. — Так выросла! Боже!

— Ну, вы с Кармен тоже ничего, — сумела-таки выговорить Рейчел. — Иначе ваша доченька не была бы самой красивой девочкой во всей Андалузии.

— О, ты так считаешь? — Глаза Брайана засветились. — Это потому, что она так похожа на тебя. — Внезапно он погрустнел, прорезавшиеся морщинки сделали его старше. — Я всегда хотел вернуться, Спанки. Простишь ли ты меня за то, что я покинул дом? Что так долго был вдали? Я не хотел, но эта боль...

— Знаю. Я прошла через свой ад, пытаясь вспомнить чувство семьи, нянчась с чужими детьми. Хвала Господу, что мы есть друг у друга.

— Кармен сказала мне о маме. — Голос его сломался. — Жаль, что уже ничего не вернуть, — Его плечи содрогнулись — настала ее очередь утешать его.

— Она хотела, чтобы ты, именно ты, ее простил, — помни об этом. Не сомневаюсь: где бы она ни была, сейчас она улыбается.

— О Господи, как я хотел бы верить этому!

— Верь мне, Брайан! Это правда. И чтобы она была довольна, тебе надо любить Кармен и твою малышку — всем сердцем, до конца жизни.

— Ну, это нетрудно. — Он так крепко обнял Кармен, что Рейчел испугалась, как бы та не задохнулась.

Но тут же отпустил и взял себя в руки.

Наступила неловкая тишина; Брайан снова обнял Кармен одной рукой, и они приблизились к Винсенту — тот возвышался над ними как повелитель тьмы, наблюдая за этими троими с необъяснимым выражением умных глаз.