Было уже поздно, так что мне не удалось особо разглядеть Ланкастер, а в Элизабеттауне мы стояли больше часа. Пришлось тащиться с саквояжем до места, где можно было выпить кофе и съесть пару ломтиков мяса с хлебом. Маленькая старушка тоже вышла из дилижанса и любезно улыбалась, но не выражала намерения поговорить. Она опять села рядом.

Мы проехали еще несколько небольших городков и только в Шамберсбурге сделали остановку на ночь. К тому времени все уже смертельно устали. Меня тряска так измучила, что я двигалась как во сне. Видела, что мужчина в клетчатом пальто, любезно подхватив саквояж, помогал старушке выбраться из дилижанса. Может быть, я ошибалась в отношении него.

Взяв свой багаж, я двинулась к дверце. Саквояж показался несколько странным. Посмотрела вниз — в тусклом свете показалось, что все в порядке. Кто-то помог мне выйти из кареты, и я снова подняла саквояж.

Он был слишком легким. Расстегнув, заглянула внутрь. Багаж был не мой!

Я в ужасе огляделась, как раз вовремя, чтобы увидеть, как мужчина в клетчатом пальто вместе со старушкой скрываются за углом! В руках у мужчины был мой саквояж.

Перед ним стоял Дориан Чантри — высокий, атлетически сложенный молодой человек, почти такой же, каким сам Финиан был в молодости. Правда, признался он себе, Дориан будет чуть шире в плечах, да и мускулов побольше.

— У меня к тебе поручение.

— Поручение? Хочешь сказать, работа? — переспросил Дориан, обнажая в ослепительной улыбке идеально ровные белые зубы.

— Поручение. Ты, случаем, не заметил юную леди, которая со мной вчера ужинала?

— И пользовалась всеобщим вниманием. Я подумал, что вы обойдетесь без меня.

— Узнаешь ее, если увидишь?

— Нет, не узнаю.

— Сегодня утром она уехала из города, имея при себе более трех тысяч долларов и драгоценный камень в железном ящичке примерно три на два дюйма. Я за нее боюсь.

Дориан Чантри отодвинул стул и сел.

— Дядя, я обещал Фрэнсис…

— Пошли ей записку, что тебя отослали по делу. Она поймет.

— Меня? По делу? В жизни не поймет. Разве дела способны помешать развлечениям?

Взгляд Финиана Чантри похолодел.

— Не хочешь писать — дело твое. Но я надеюсь, что не долее чем через час ты уже будешь скакать на запад, чтобы перехватить почтовый дилижанс, следующий в Питтсбург. Я хочу, чтобы юная леди по имени Эхо Сэкетт благодаря твоим заботам благополучно добралась домой. Она живет где-то в горах к западу от Тукалуки-Коув, штат Теннесси. Тебе уже двадцать лет, а…

— А ты в этом возрасте командовал собственным судном. Знаю. С детских лет много раз слышал эту историю. Итак…

— Если через час ты не будешь скакать в Питтсбург и если юная леди, о которой идет речь, не доберется благополучно до дому, можешь быть уверен, что твое денежное содержание будет урезано до шести долларов в неделю.

Дориан открыл было рот, но потом посмотрел на дядю. С Финианом Чантри в таком настроении лучше не спорить.

— Шесть долларов в неделю? С голоду помрешь! — все-таки возразил он.

— Зачастую за приличную работу платят не лучше. С голоду не помрешь, но придется покрутиться. Станешь работать — для тебя ничего полезнее нет.

Дориан Чантри принялся разглядывать свои пальцы. Эхо Сэкетт… Он слышал достаточно рассказов о Сэкеттах, чтобы знать, как много они значат для дядюшки Финиана и значили в свое время для его отца.

— Куда она направится из Питтсбурга? Вернее как? Пароходом? Почтовой каретой? И где этот самый Тукалуки-Коув? Существует ли вообще такое место?

— Сэкетты всю жизнь жили в лесах, в горах.