Шофер был простым парнем, таких обычно видят за работой, они не сидят на месте. То велосипед сыну чинят, то полки жене вешают, то картошку несут.

– Здрасьте. Вы меня вызывали?

На лице Симагина застряла гримаса удивления. Сычев стоял у окна, он не любил садиться за чужие столы, а Горелов скромно устроился в углу.

– У меня к вам несколько вопросов, сержант. Вы должны помнить зимний вечер восьмилетней давности, когда с Пешковым и Катышевым взяли убийцу в доме тринадцать по Колобовскому переулку.

– А чего там помнить? – начал топтаться на месте милиционер. – Дело того шума не стоило. Пьяного в вытрезвиловку труднее доставить.

– Возможно. Но начнем с того, что вы упустили свидетеля, который слышал выстрелы.

– Да там не было свидетелей.

– А как же вы узнали об убийстве?

– Парнишка сказал. Подскочил к машине и говорит, что стреляют в доме тринадцать на пятом этаже.

– Он номер квартиры назвал?

– Шестьдесят пятая.

– Все парень знал, а вы его упустили. Разве он не свидетель?

– Там не до тонкостей было. Раз из оружия палят, то нет времени расспросы учинять.

– Вы дежурили в патруле?

– Нет, я подменял сменщика. Ну лейтенант Пешков подходит и говорит, мол, капитан из следственного просил подсобить. Надо, мол, подкатить к девяти тридцати к церкви на Дегтярева. Ну, говорит, пара ребят ему нужна. Мне какая разница, поехали. Полчаса простояли, потом этот шебутной подскочил.

– Как фамилия капитана?

– Да в райотделе тогда два капитана служили. В следственном Ефимов, а операми командовал Саранцев. Они и сейчас там работают. Сынишка мой для райотдела на День милиции им стенгазету делал каждый год. Вот я их и запомнил.

– А свидетеля описать можете?

– В переулке темно было. Обычный малый, лет двадцать. Так, безликий какой-то. Кругленький, в очках.

– В следственном протоколе записано, что свидетель слышал выстрелы с улицы, когда проходил мимо дома номер тринадцать. Завидев машину с надписью «Милиция», он доложил обстановку патрулю и назвал этаж. О номере квартиры там ничего не говорилось. К тому же трудно поверить, чтобы прохожий с улицы мог вприглядку определить номера квартир. Так, по окнам.

– Я протоколов не читал. Мне дали, я подписал. Что я должен, следователю не доверять? Парень не говорил, что он прохожий. Я так понял, что он сосед. А потом, куда бы мы ломились, если бы не знали номера квартиры?

– Кто составлял протокол?

– Этот же, капитан Ефимов. Он вел дознание.

– Как вел себя убийца при задержании?

– На полу сидел перед трупом и полотенце к голове прикладывал.

Тронулся малость. Какое там полотенце! На полу крови было больше, чем в трупе осталось. Колотун его бил. Сопротивления не оказывал.

– Похож он был на убийцу?

– А я что, каждый день с ними якшаюсь?

– Спасибо за помощь, сержант.

Симагин пожал плечами и взялся за дверную ручку, но из угла послышался тихий голос лейтенанта:

– Извините, сержант. У меня к вам есть один вопрос. Если вспомнить то, что протокол вы не читали, то в нем могут быть неточности. Одну мы уже обнаружили. Хочу уточнить еще одну деталь. Где вы нашли орудие убийства? Револьвер?

– У него в пальто, в боковом внутреннем кармане. Стволом вверх, как бутылку водки свой шпаллер таскал. Всякие психи бывают.

– Спасибо.

Когда дверь за шофером закрылась, Горелов сказал:

– По протоколу, оружие валялось на полу.

– Вот видишь, Палыч, вся твоя защита Белого рушится окончательно.

Если предположить, что его хотели подставить, то убийца должен был как-то подбросить наган Белому А как? Человек убил Симакова, вышел из дома и скрылся в неизвестном направлении.