– Успокоился?

– Да, почти… Сейчас…

Он налил себе еще водки и опорожнил полную чашку в два глотка.

– Хватит, Зануда, пора.

– Нас взяли под колпак за два месяца до того, как погиб Женька. Мы спороли глупость. Выписали требование на морфий для нашей районной больницы.

Помнишь? Идиоты! Там всего один корпус. Когда из аптечного управления пришел счет за лекарства, они схватились за головы. Бешеная сумма, да еще счет с перечисленными лекарствами. Короче говоря, главврач сообразил, что его подставили, и сообщил в милицию. В райотделе завели дело, и вел его капитан Ефимов. Он начал со склада. Подняли документы и собрали все заявки той же серии, которая использовалась в нашей больнице. Было решено, что кладовщик даст сигнал, когда приедет экспедитор с заявкой той же серии. Ты первый попал под колпак. Ефимов взял тебя под наблюдение. Ведь это ты получал товар и хранил его у себя. Затем мы все попали в капкан. Ефимов выяснил, кто мой отец, и узнал, как нам достались бланки. Он там же вышел на оптовика, который имел дело с Женькой, но пока не трогал его. Надо отдать должное Ефимову, работал он профессионально, но еще не знал, как нас использовать. Идею ему подал я… Да, я. Будь проклят тот день! Он взял меня первым и тут же усадил в КПЗ. Его бандиты отбили мне почки, и я ходил в сортир кровью, а потом он меня вызвал и сказал: «Тебе, сынок, грозит вышка. Кража ценных бумаг у государства, подделка документов, мошенничество, распространение наркотических средств среди малолетних. Могу сказать тебе по секрету, что один двенадцатилетний мальчонка умер от передозировки».

Ефимов врал, а мы не знали, кому Женька продавал товар. Короче говоря, Ефимов поставил меня на колени. Я тогда ему и ляпнул. «У меня есть две пачки бланков. Я могу отдать их за свободу. Дело верное, только с умом подойти к нему надо».

Ефимов ничего не ответил, а посадил меня в камеру. Через три часа меня вновь вызвали на допрос. Тут он уже все обдумал. Это был ультиматум, а не условия.

"Слушай меня внимательно, щенок, и запоминай. Твой дружок Белый засвечен на складе, и он должен исчезнуть, а лучше всего сесть за решетку. Второй дружок, Женька, как вы его называете Фасон, виновен в смерти малолетки.

Ему грозит вышка. Но он может заговорить. Ему нужно заткнуть пасть, раз и навсегда. Останешься только ты один. Для начала напишешь мне признание со всеми подробностями. Когда мы уберем с дороги всех твоих дружков, будешь сам получать товар, а я буду его реализовывать. Насчет оплаты труда мы договоримся потом.

Только так ты можешь выскочить из петли".

Побитый и напуганный, я на все был согласен. К тому же меня пугало состояние отца. Если меня посадят, то его сердце не выдержит. И конечно, его тут же уволят за халатность. Профессор, орденоносец, и такой позор. О вас я тогда не думал. Женьку я возненавидел, а ты оказался виноватым в нашем провале.

Мысли путались голова шла кругом. У Ефимова лежало мое признание, и он держал меня на крючке. Вся жизнь пошла под откос.

– Это ты убил Женьку?

– Нет, Серый. Я его не убивал. Кишка тонка. Я даже не знал о плане с убийством. В тот вечер Ефимов вызвал меня на улицу и отвел к стоянке, где стояла его машина. Мы подъехали к Женькиному дому, он вышел и велел мне ждать.

Его не было минут двадцать. Он знал, что Женькина мать на ночном дежурстве, и Женька дома один. Я думал, что он хочет его пугнуть, показать мою исповедь, а я нужен для подтверждения. Короче говоря, он вышел один, сел в машину, отвез меня в соседний переулок и приказал: «Сейчас здесь будет проходить Белый.