– Хорошая идея. И не подумаешь, что обычная трубка, похожая на мундштук, может стать страшнее ножа.

Дверь купе резко распахнулась. На пороге стоял прапорщик с повязкой «Патруль», а за его спиной двое солдат. Из-за плеча торчал приклад автомата. Беглецы даже не шелохнулись. Белый по петлицам определил, что патруль не зоновский. Ракетные войска. Такие ребята мало что смыслят в беглых.

– Шикарно живем, бойцы! По купе разъезжаем. А где коньяк с икрой?

– Ладно, ты не шурши, кусок, в шнурки не выскочишь, – резким тоном заговорил Чижов. – Хватит с нас вашей баланды. Комиссованные мы, из госпиталя едем.

– Где расположена часть? – со злостью прохрипел прапорщик.

– Военная тайна!

– Документы давай. Живо!

– А живо ты по своей жене скакать будешь! Мне торопиться некуда.

Чиж полез в нагрудный карман, наблюдая, как за спиной командира хихикают солдаты. Им нравилось, когда «кусков» носом в дерьмо макали.

Белый тоже полез за военным билетом. Внезапно поезд дернулся, но остался на месте.

Два коротких гудка известили о том, что включен зеленый семафор.

Чиж вынул документы и положил их на стол. Прапорщику оставалось переступить порог и войти в купе, но что-то его смущало. То ли возраст солдат, то ли несоответствие размеров формы.

Белый положил документы рядом.

– Глянь-ка, а наш микрогенерал устав нарушает, – подал голос Белый. – Номерной значок патруля где-то потерял.

– Он думает, что на салобонов из клозета нарвался, – подпел Чижов.

Состав дернулся второй раз, и вагоны тронулись с места. Прапорщик все еще не решался перейти порог. Глаза его налились кровью, но он понимал свое бессилие.

Дверь купе захлопнулась, патруль поспешил к выходу, поезд набирал скорость.

– Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел и от тебя, серый волк, ушел! – весело пропел Чижов.

– Да, колобок, но если вспомнить сказку, то лиса его все-таки сожрала. Лису обхитрить трудно.

– У нас впереди перегон в сотню километров. Кого тут бояться?

– Братва тоже нас пасет. Пахан не позволит, чтобы его развенчали.

Блатные уже дали сигнал, и не одна малява ушла за колючку. У нас пол-Сибири на пути, Урал. Где-нибудь они нас вычислят. Да и Москва нам не принесет покоя. Я свое дело сделаю, а вот тебе уцелеть непросто.

– Ну это мы еще увидим. Я не из пугливых. Коли дорога предстоит нам дальняя и связала она нас в одну упряжку, то есть у меня к тебе вопросик, Сергей Белый… Вот ты трубочку свою на стол выложил. Хорошо. Но у тебя в заднем кармане «ТТ» лежит, а у меня под рукой карабин. Пистолет имеет не одну иголку для глаза, а семь свинцовых орешков. Как тебя понимать?

Белый смотрел в окно с ледяным равнодушием. Словно пытался сосчитать, сколько столбов они проехали.

– Все просто, паломник. Я не могу убить человека без очень веской причины.

У Чижова отвалилась челюсть, он глотал воздух и не мог подобрать нужных слов.

– Черт! Чего ты лопочешь, Черный? А сидел ты за что? У нас одна статья. Ты чего, в религию ударился или крыша поехала?

– Восемь лет назад я был студентом пятого курса медицинского института. Мечтал стать врачом. Моя мать тоже мечтала стать врачом.