Фрост с трудом открыл глаз. Он увидел Кэлвина Пламмера с автоматом в руке. Рядом с ним стояла женщина. Она была одета в голубые джинсы, белую футболку и кроссовки. В ее руке был пистолет “Вальтер” с глушителем.

— Джессика… — слабо позвал Фрост.

Он попытался поднять револьвер. Грохнул выстрел. Фрост видел, как глаза Пламмера полезли на лоб, и начальник особого отдела выгнулся в пояснице. А женщина резко развернулась, “Вальтер” дважды выплюнул струйку огня. Что-то горячее прикоснулось к щеке Фроста. Где-то рядом зазвучали еще выстрелы. Фрост — с трудом сохраняя сознание — повернул голову.

— О, Боже… — простонал он.

Это тоже была Джессика Пейс. Вторая Джессика Пейс. Обе они — похожи как близнецы и даже одетые одинаково — двигались навстречу друг другу через двор. Пистолеты в их руках стреляли раз за разом. Пистолеты тоже были одинаковые.

— Это бред, — подумал Фрост. — Я схожу с ума… Он кашлянул, и на рукав куртки попала струйка крови. Кэлвин Пламмер — держась за окровавленный бок — уходил в сторону главного корпуса. Фрост с усилием поднял свой револьвер. Он сумел выстрелить лишь один раз, а потом оружие вывалилось из его ослабевших пальцев. Но пуля попала точно в цель. Кэлвин Пламмер рухнул на песок и остался лежать неподвижно. Фрост знал, что он мертв.

Прогремели еще два выстрела, и капитан с трудом повернул голову. Он увидел, как обе женщины — похожие как две капли воды — одновременно оседают на землю.

“Они убили друг друга”, — подумал Фрост и снова закашлялся.

В его почти отключившемся мозгу мелькнула одна мысль — как странно иногда бывает в жизни, когда плохое и хорошее смешивается так, что никто не может их различить. Это умозаключение настолько понравилось ему, что капитан первый раз за сегодня пожалел, что должен умереть. Хорошо бы было записать его и предложить философам как предмет дискуссии.

Закрывая глаз, он увидел еще “Ролекс” на своем запястье, секундная стрелка продолжала свой бег.

“Интересно, — подумал он, — сколько ей суждено еще так скакать?”

Фрост ткнулся лицом в песок и замер. Последней его мыслью была мысль о Бесс.

И никто также не мог точно указать, кто из них двоих добирался до Вашингтона вместе с Фростом и О’Харой, кто говорил о списке двойных агентов и был готов умереть, только бы сообщить имена предателей Президенту. Хотя, скорее всего, список это был придуман самим Пламмером с целью вызвать Джессику — если это была Джессика — из Советского Союза и с ее помощью заманить в ловушку главу государства.

Из записок Пламмера, найденных в его сейфе, явствовало, что он собирается убить Президента, но так и не удалось установить, работал ли он на русских или это был какой-то местный заговор. Теперь Пламмер умер и не может прояснить этот вопрос.

Заслуги Фроста и О’Хары были признаны лишь в неофициальном секретном заявлении руководителя страны. Смерть троих телохранителей Президента объяснили катастрофой вертолета, в которой те, якобы, и погибли. Другими словами, едва не удавшееся покушение на жизнь первого человека США как бы вовсе не имело места.

Также не удалось установить, кем была реальная Джессика Пейс — то ли лишившейся ума несчастной жертвой политических интриг, то ли блестящей актрисой, то ли пленницей на базе Пламмера.

От размышлений обо все этом Фроста отвлек знакомый голос.

— Угостить тебя пивком? — спросил О’Хара.

Капитан поднял голову и улыбнулся.

— Привет, Майк. Я слышал, что тебя собираются выписать.

Они находились в небольшом зале тихого ресторанчика недалеко от центра города.