Немного не рассчитал – и тебя уже ничто не спасет. Мозговой разбежался, прыгнул. Федор сразу схватил его за руку.
– Ну, жив-здоров? Вперед.
Федор подходил к концу вагона, осторожно заглядывал вниз. С разбега прыгать не стоит. В торце вагона может быть площадка и дезертиры. Винтовки у них были, сам видел. Лучше перестраховаться. Если площадки не было, разгонялся и прыгал. Его действия повторял Мозговой. После пятого или шестого прыжка между вагонами он уже осмелел.
Вагоны короткие, двухосные теплушки. На боковых стенках надпись трафаретом: «Сорок человек или восемь лошадей». Уже половину эшелона осмотрели. Федор осторожничать стал. Перепрыгнув на крышу вагона, ложился и полз. Не потому, что боялся, а опасался, что дезертиры услышат звук шагов. И не столько услышат, как почувствуют. Деревянные и железные детали вагона хорошо проводят вибрацию и звук. Мозговой, глядя на Федора, поступал так же.
Федор подполз к торцу вагона, осторожно заглянул вниз. Тормозная площадка есть, прислушался. Вроде тихо, только перестук колес на стыках.
Уже хотел встать, как услышал разговор. Как холодной водой окатило, потому что говорили на немецком. Вот тебе и дезертиры! Не дезертиры они вовсе, а диверсанты. И шли к железной дороге, явно зная, где она. Не мост ли взорвать хотели? Тогда почему он не видел тяжелых сидоров за плечами? Оружие у них было, сидоры тоже видел, но легкие, на бегу болтались.
Разведгруппа? Их четверо, наверняка хорошо подготовлены, а с Федором только один боец, да и то с винтовкой. В ближнем бою трехлинейка малополезная, уступает автомату. При штыковой атаке – другое дело. Но какая атака на крыше вагона?
Кричать немцам: «Бросай оружие! – бесполезно, даже опасно, в ответ получишь пулю. И Федор решил стрелять. Хоть один, да останется в живых, потом для допроса сгодится. Вытащил «ТТ» из кобуры, медленно взвел рукой затвор, придерживая, чтобы не клацнул, не насторожил немцев преждевременно. Навес под тормозной площадкой хлипкий, из тонких досок, пистолетная пуля легко пробьет. Свесился с крыши, открыл огонь – веером по всему навесу. Выпустил весь магазин, все восемь патронов. Сразу убрался назад, на крышу, сменил магазин. Со стороны тормозной площадки крики, стоны. Причем кричали по-немецки.
– Фрицы? – испуганно спросил Мозговой.
– Угадал, они самые.
Не поднимая головы, Федор крикнул:
– Бросайте оружие на насыпь! Сдавайтесь!
Снизу грохнула винтовка, пуля прошла рядом с Федором, пробив крышу и выворотив щепки. Он опустил руку с пистолетом, произвел еще три выстрела по навесу. Плохо стрелять вслепую, не видя противника. На этот раз патроны пожалел, тратил экономно. Еще неизвестно, как все повернется, а патронов в запасе нет, в магазине их только пять осталось.
Паровоз загудел – длинный сигнал! Видимо, паровозная бригада услышала стрельбу. Потом с паровоза дали три коротких гудка, и поезд стал тормозить. Завизжали тормозные колодки, зашипел воздух в тормозной магистрали, клацнули буфера. Состав стал сбавлять ход.
– Мозговой, ползи назад, до края вагона. Как поезд остановится, спускайся на землю и сразу к тормозной площадке. Оружие наготове держи, если чего, сразу стреляй.
Мозговой кивнул, пополз назад. Перестук колес все реже, колодки уже не визжали, а скрипели. Поезд наконец встал. |