– Вы индус?

– Нет! У меня нет национальности. Я ребенок «из пробирки», выражаясь старинным, допотопным языком. У меня никогда не было родителей, мам, пап, дедушек и бабушек. Имя мне просто дали вместе с порядковым индексом, точнее, после него.

Иван встал. Подошел к черной двери из иргезейского гранита. Он начинал беспокоиться. Вот они здесь разговоры разговаривают, а там, может, уже готовятся схватить его, там, может, уже вертухаи зашебуршились. Они теряют время, бесцельно, напрасно, преступно.

– Мы можем проиграть эту игру, – сказал он.

– Можем, – спокойно согласился Сихан. – Всегда ктото проигрывает, а кто‑то выигрывает. И еще, Иван. Я хотел сказать вам, что я пока не ваш единомышленник. Вы слишком просты, все воспринимаете черным или белым. Я помогал вам. Вы помогали мне. Но, согласитесь, у меня может быть свое мнение.

– Разумеется, – сказал Иван, мрачнея. Дело приобретало неожиданный оборот. Значит, на Первозурга можно не рассчитывать в дальнейшем. Только на себя! Только на себя!

– Я хочу во всем разобраться, – уточнил Сихан. – Я никогда всерьез не занимался историей, я не помню деталей правления XXV‑го века...

– Временные связи изменены, – оборвал его Иван, чтобы сразу внести ясность. – Та история, что вам знакома, не повторится. И будущее теперь будет иное.

– Согласен. И все же до порогового момента изменений не было. Те, кто властвует миром сейчас, – он выразительно поднял брови, – властвовали и в нашей истории, той, которая уже не повторится. И они удержали власть, понимаете?

– Не совсем. – Иван нервничал. – Мне надо уходить! Я не хочу снова на плаху!

– Мною блокированы все подходы, не волнуйтесь. Не всегда дело нужно делать споро, иногда его надо делать рассчетливо и неспешно, поверьте моему опыту. Вы уйдете, а я останусь. – Первозург улыбнулся. – Пока останусь. Вы знаете, у меня ведь тоже могут быть свои планы.

– Какие еще? – наивно поинтересовался Иван. Он уже знал ответ.

– Пристанище – это мир созданный мною и моими единомышленниками, это мое детище. Я не могу так просто отказаться от него.

– Так вот почему они хотели убить вас?!

– Да, именно поэтому! – тихо ответил Сихан. – Но помните всегда, что убить меня они собирались вашими руками.

– Дело прошлое, – решил замять неприятную тему Иван.

– Как сказать.

– Да как ни говори! Неужели вы меня будете подозревать в чем‑то?

– Нет. Это исключено. Я был в вашем сознании. Вы посланец сил Добра! – буднично и даже скучно произнес Первозург.

– Вот как, – машинально откликнулся Иван. В ушах у него прозвучало тем старым, незабываемым голосом:

«Иди, и да будь благословен!» Но к чему сейчас эти разговоры, сейчас, когда надо действовать?!

– Да. И поэтому я никогда не буду вам мешать. Больше того, я буду помогать вам по мере...

– По мере чего?

– По мере возможностей.

– Неправда! – Иван был резок и зол. – Возможности у вас колоссальные, у них нет меры, тут что‑то иное.

– Вы правы. Я не так выразился. Я буду помогать вам по мере того, насколько это не препятствует моим интересам. Понимаете?

– Понимаю.

Сихан отвернулся. Подошел к фреске. Он смотрел не на седовласую девицу, а на кентавра.