Во всех отношениях Клэр можно было назвать сорванцом. Она всегда творила, что хотела, не обращая внимания на запреты и наказания, которые, впрочем, не были и вполовину такими строгими, как требовалось. Она купалась в речке, хотя делать это ей строго-настрого воспрещалось, она скакала верхом с такой скоростью, что даже самым бесшабашным мужчинам было до нее далеко, она занималась стрельбой, причем, своей меткостью могла бы поспорить с лучшим стрелком королевства. И это был далеко не полный перечень ее выходок. Кроме того, Клэр обладала живым чувством юмора, строптивостью и упрямством, качества, которые она и не трудилась скрывать. Хотя, к слову сказать, это было не столь важно, поскольку ее красота затмевала все ее недостатки. Об ее золотистых пышных волосах, о серых до прозрачности глазах, об ее изящном стане и нежном румянце вздыхало немало кавалеров. Но Клэр никогда не обращала на это особенного внимания. Она не была лишена тщеславия, но до сих пор ни один из ее ухажеров не разбудил в ней и намека на страсть. Клэр просто использовала их, гоняя по всевозможным поручениям. Франсин держала свое мнение при себе, но думала, что ее госпожа еще не созрела до любовных воздыханий, и ей гораздо интереснее было найти себе не воздыхателя, а партнера по играм. Некоторых из длинного шлейфа Клэр она жалела, но были и такие, что вызывали только недоумение. К примеру, граф де Ренье. Этот человек выбивался из общей картины. Для начала, ему было далеко за сорок. По мнению Франсин, одно это было способно отвратить от себя любую девушку моложе тридцати. Сама Клэр не воспринимала его всерьез. Для нее он был лишь знакомым ее папочки. Она вежливо кланялась и вела с ним серьезные, неторопливые беседы, а его нежные взгляды цели не достигали. Клэр просто не могла взять в толк, что они означают и что человек, одной ногой стоящий в могиле, способен на какие-нибудь нежные чувства по отношению к противоположному полу, у таких глубоких старцев все в прошлом. Им внуков нянчить, а не на девушек засматриваться. Признание в любви от графа вызвало бы в Клэр хохот, а предложение руки и сердца фразу типа: «Граф, ваша шутка удалась на славу».

За окном послышался перестук копыт. Клэр с любопытством выглянула в окно. Франсин отвлеклась от своих дум и придвинулась к ней.

— Что там, госпожа? — спросила она.

— Кто-то едет, — Клэр пожала плечами, — хотя должна признаться, что здесь у нас нечасто кто-нибудь проезжает.

— Не высовывайтесь, госпожа, — посоветовала служанка.

Девушка пожала плечами.

— И что случится, если я высунусь?

— Ни к чему, чтобы вас кто-нибудь увидел.

Цокот приближался, пока не стал слышен очень близко. Клэр успела разглядеть карету, запряженную четверкой превосходных лошадей и пару всадников, сопровождавших ее. Как вдруг, неожиданно для всех, прозвучал сухой пистолетный выстрел и грозный окрик:

— Стой!

— Ой! — воскликнула Франсин, всплескивая руками, — что такое происходит?

— Не понимаю, — пробормотала Клэр, приникая к окошку вплотную, — о, теперь вижу! У одного из всадников пистолет дымится. Наверное, это он стрелял.

— Господи, зачем?

— Хороший вопрос.

Франсин сбросила плед и крепко сжала в руках саквояж. Если бы кто-нибудь присмотрелся к ней в эту минуту, то заметил бы, что держала она его немного странно, словно оружие, которое намеревалась пустить в ход при малейшей опасности.

Карета, в которой они ехали, остановилась. Спустя пару минут дверь распахнулась и взглядам девушек представились три фигуры в черном. Клэр несколько мгновений рассматривала их с недоумением, поскольку лица у них были закрыты черными масками до самых глаз.